Шрифт:
От автора
Дорогие друзья и товарищи!
Предлагаю Вашему вниманию, фантастический рассказ – Куропаткин чум. Написанный в знаменитой традиции Советской фантастики. Как и каждое литературное произведение, данное повествование имеет свою, неповторимую судьбу. В первую очередь, следует отдать должное моему отцу – Тарасову Анатолию Николаевичу (1939-2012), написавшему черновик рассказа в 1991 году. Обладавшему индивидуальным почерком, своего самобытного литературного стиля, но к сожалению практически не издававшемуся.
В то время черновик имел прямолинейное развитие, простой сюжетной линии, чего на мой взгляд требовательному читателю, было бы недостаточно.
Таким образом получилась абсолютно современная версия, разнопланово приключенческого рассказа. В котором школьник почувствует себя, полярником на крайнем севере, а старшеклассница разделит с героиней повествования, привлекательную открытость женского сердца. Пенсионер согласится с тем, что мир далеко не такой, каким был в его детстве. Однако рассказ обладает ещё скрытым смыслом идеологической направленности.
Поэтому если кто-то из моих читателей, вдруг увидит в образе инопланетного дома, некий древнейший Славяно-арийский эргрегор, передачи через поколения, неких универсальных общечеловеческих ценность, то я спорить не стану. Правда подскажу еще то, что в образе спящих Живых богов, можно увидеть социальные принципы, свойственные обществу СССР. В образе Гелюн, можно разглядеть бесправных и уничтожаемых граждан РСФСР. И пожалуй самый неприятный персонаж, это – Харги. В образе которого, читатель может заметить некую кремлевскую ОПГ, хозяйствующую в интересах Мирового Сионизма. Таким образом, каждый читатель может домыслить вместе с повествованием, какие-то свои, близкие себе смыслы.
Желаю всем добра и приятного чтения!
Глава 1. Чудесное спасение Гелюн
Эта быль родилась на свет, в беспросветную полярную ночь на Крайнем Севере СССР и под внушением злого гения,1 была благополучно мной позабыта. Поэтому пришлось прагматично2 соглашаться, с правдоподобной версией старшего рабочего Бадретдинова о том, что два дня своей жизни, стёртые из моей памяти, я просидел в куропаткином чуме.3 Правда – вскоре, ввиду весомых косвенных доказательств, ошибочность этого предположения, стала мне очевидна. Постепенно я начал догадываться, что тогда пережил какое-то приключение и поэтому приобрёл ряд, волшебных способностей. Первопричину возникновения которых, мне очень захотелось узнать.
Пять лет назад, я работал геодезистом Иконской Сейсмической Партии в Таймырской Геофизической Экспедиции. Проживал с семьёй в Столице Долгано-Ненецкого автономного округа, городе Дудинка и справедливо считал себя обычным, ничем не примечательным – Советским человеком. В тот памятный год, база нашей полевой партии, располагалась у слияния рек Ондодоми и Чопка. Мой отряд успешно начал зимний сезон и продвигался на северо-восток, в сторону посёлка Волочанка.
Я не стану подробно описывать специфику нашей работы в тундре. Скажу только, что наша сейсмическая партия с помощью направленных, подземных взрывов и специальной приемной аппаратуры, выявляла обширные подземные купола, заполненные нефтью и газом. Надёжно скрытые в толщах горных пород, но пригодные для промышленной добычи. Мой отряд считался вспомогательным подразделением сейсмической партии. В обязанности которого входила прокладка временных дорог, вешение профиля,4 расстановка геодезических пикетов5 и инструментальная съемка местности.6
Полярная ночь – это тяжёлый период для человеческого организма, когда ближе к полудню, начинается непродолжительный, едва заметный рассвет. Никак не способствующий физической активности и лишь по привычке, называемый нами «днём». Поэтому прилагать усилия, чтобы сохранять работоспособность в темноте, на морозе и вдалеке от человеческих поселений, приходится всем. Рабочим, трактористам и особенно геодезистам.7 В конце декабря, январе и начале февраля, нам ежегодно приходится ловить короткие часы сумерек и пока хоть что-то видно, спешно обрабатывать как можно большую, площадь геодезических измерений и сейсмических работ. Правда даже при таком планировании, большую часть времени, нам приходится двигаться в полной темноте.
Начался самый тёмный и холодный пик, полярной ночи. Когда с раннего утра, семнадцатого декабря 1982 года, подул юго-западный ветер и зашумела позёмка. Правда видимость оставалась удовлетворительной, поэтому я дал команду: «Ребята, выходим работать и смотрим по обстановке!». Поэтому мы «били» сейсмический профиль8 навстречу ветру, продвигаясь по долине в окружении холмов. На продуваемых вершинах которых, виднелись крупные валуны и галька, оставленные там, последним оледенением.
Через два дня, по моим расчётам, мы приблизимся к границе северного леса, где продвижение вперед существенно замедлится. Потому что там, помимо вешения профиля, нужно будет продавливать и расчищать просеку. Которая станет временной дорогой, для переброски экспедиционной техники и оборудования. Пока, впереди попрежнему расстилалась голая тундра и рабочие, занятые вешением профиля, быстро ушли вперёд. Поэтому следом за ними, тракторист отбуксировал наш жилой балок или иначе – ЦУБ,9 всегда тёплый и готовый для обогрева.
Настраиваясь на измерениях, я рассеянным взглядом проводил удаляющийся трактор. Затем, максимально точно снял, значения первой точки, теодолитного хода10 и двинулся дальше. Правда на следующем пикете,11 пришлось остановиться надолго из за усиливающейся позёмки. Поскольку мне никак не удавалось снять, показания с теодолита.12 Начинало пуржить всё сильнее, поэтому я с тревогой наблюдал, за шквалистыми порывами ветра. Хотя продолжал делать замеры, надеясь скоро закончить текущий участок.
Несмотря на выбивающий слёзы ветер, я упрямо старался разглядеть, отражатели геодезических вешек в перекрестии оптической трубы. Только завертело и закружило, ещё сильней. Так, что в теодолитной треноге раздался угрожающий свист, а космы позёмки стали зло срываться с земли и угрожающе кидаться в белесое небо. Поэтому свет от вешек, окончательно померк в теодолитной оптике. Хотя, старший рабочий – Мавлетдин Бадретдинович Бадретдинов, которого в экспедиции все звали просто Мамед или Мишка, скупал перед началом полевого сезона, лампочки в Дудинском магазине хозяйственных товаров в избытке. Не столько для электрических фанариков, сколько в надежде на яркий свет, во время вешения профиля. Закрепляя по лампочке, на каждой вешке,13 вместе с морозоустойчивой батарейкой.