Курс новой истории
Шрифт:
Генриха из политических расчетов женили в очень молодых летах на вдове старшего его брата Артура, Екатерине, принцессе Арагонской, дочери Фердинанда Католика; жена была шестью годами старше мужа. 18 лет Генрих прожил в мире с Екатериною, но тут влюбился в фрейлину королевы, Анну Болейн. Эта страсть, возбудив отвращение к старой жене, заставила Генриха думать о разводе: он припомнил, как неохотно папа дал разрешение на брак его со вдовою брата, как неблагоприятно смотрели на этот брак в Англии, считая его непозволительным, и действительно, казалось, что Бог не благословил брака: из пятерых детей в живых осталась одна дочь Мария, мальчики или родились мертвыми, или умирали вскоре после рождения. К несчастию Екатерины, желание Генриха развестись с нею встречало сильное сочувствие в народе английском, который, отдохнув от усобицы, с ужасом помышлял о возможности ее возобновления, если король умрет, не оставив наследника мужеского пола. Генрих обратился к папе с просьбою уничтожить брак с Екатериною как незаконный и
Папа был поставлен в самое затруднительное положение: ему хотелось исполнить желание защитника веры, и в то же время он боялся оскорбить императора Карла V, племянника королевы Екатерины. Папа стал уклоняться от решения щекотливого дела, затягивать его; Генрих терял терпение и сорвал свое сердце на Вольсее, который находился во враждебных отношениях к Анне Болейн: Вольсей был удален от дел в 1529 году. Потом Генрих принял совет — спросить мнения о разводе у всех университетов и ученейших богословов Европы в надежде, что папа должен будет согласиться с этим мнением. Чтоб получить мнение итальянских ученых в пользу развода, английское правительство сочло нужным употребить для этого деньги, а испанское сочло нужным застращивать людей, которые за английские деньги хлопотали в пользу Генриха; таким образом, в Италии деньги, с одной стороны, и угрозы — с другой, не дали ученым возможности высказаться; в Германии также боялись оскорбить императора; Лютер был против развода, но соглашался на то, чтобы Генрих, не разводясь с Екатериною, женился на Анне Болейн и имел две жены по примеру патриархов.
Французский король, желая поссорить Генриха VIII с Карлом V, потребовал от Парижского университета, чтоб тот высказался в пользу развода; большинство ученых и хотело высказаться в этом смысле, но один доктор объявил, что университет не может приступить к обсуждению дела без позволения папы, и был поддержан испанскою и итальянскою партиями в университете. Узнавши об этом, французский король велел сказать смелому доктору, что если он возобновит сопротивление, то будет жестоко наказан, и после этого внушения сопротивления не оказалось. Это явление, несмотря на свои темные стороны, ясно показывает нам, какою общею жизнью жила тогдашняя Европа: дело о разводе английского короля отзывалось всюду, занимало образованных людей всех стран; если в Виттенберге к колыбели протестантизма стекалась изо всех стран Европы молодежь, жаждущая новизны и привлекательной борьбы с властью, так долго господствовавшею в нравственном мире, с властию папы, то в Парижский университет, строго державшийся старины, также стекались студенты из разных стран, и в столице отъявленного врага Испании между учеными существовала испанская партия.
Между тем в Англии происходило сильное движение: в духовенстве нашлись противники развода, которые резко высказывались против него в проповедях; за Екатерину вооружилась знаменитая кентская монахиня, Елизавета Бартон, слывшая святою, пророчицею и чудотворицею; Елизавета провозгласила, что если король разведется с своею женою, то не процарствует и месяца, но умрет дурною смертию. Король обратился к парламенту, протестуя, что затеял дело о разводе не для собственного удовольствия, но для очищения своей совести и обеспечения государства на счет престолонаследия. Лорды и депутаты общин отправили к папе послание с просьбою исполнить желание короля Генриха. «Если вы этого не сделаете, — писали они, — если вы, наш отец, решились покинуть нас как сирот и обходиться с нами, как с людьми потерянными, то мы должны будем позаботиться сами о себе и поискать других средств, ибо мы видим тучу бедствий, нависнувших над нами, предвидим возобновление старых споров о престолонаследии, которые прекратились после страшного кровопролития». Ответа не было; Генрих удалил Екатерину из дворца и женился на Анне Болейн; противники развода усилили свои ожесточенные выходки против незаконного брака, а с другой стороны, парламент постановил, чтоб по делам о завещаниях, браках и ни по каким другим не было переноса (апелляции) в Рим, последнею инстанциею для них назначен суд архиепископа кентербюрийского; по этому постановлению и дело короля решилось в Англии.
Кранмер, ревностный приверженец реформы, был тогда архиепископом кентербюрийским; на его вопрос духовный собор (конвокация) отвечал, что папа, разрешивши брак Генриха с Екатериною, превысил свою власть, и потому брак этот не может считаться законным, действительным. Кранмер присудил развод (1533), и Анна Болейн была коронована. Папа (Климент VII) уничтожил приговор Кранмера против Екатерины и грозил Генриху отлучением, если он не разведется с Анною Болейн и не соединится опять с Екатериною; Генрих потребовал пред Европою, чтоб его дело было перенесено на собор, а парламент 1534 года объявил, что всякая высылка денег в Рим запрещается и все права римского епископа внутри Англии уничтожены, переносятся к короне; но это значит, прибавлено в постановлении, что король, его дворянство и подданные намерены отступить от Церкви Христовой в чем-нибудь касающемся догматов католической веры или постановлений Священного Писания, необходимых для спасения.
Противники развода поплатились жизнью за свое поведение, в том числе и кентская монахиня, обличенная неисполнением ее пророчества и признавшаяся, что люди умные и ученые для своих выгод превознесли
Английская Церковь отделилась от Римской; но, отделившись от Римской Церкви, отрекшись от папы, она не присоединялась к Церкви Вселенской, которая не признавала для себя видимого главы; давнее отделение Западной Церкви от Вселенской, которая для Западной Европы являлась только в виде Церкви Греческой, раскольничьей (шизматической), и бедственное политическое положение Востока заставили забыть на Западе о Вселенской Церкви; под Вселенскою разумели Римскую; Римская Церковь имела видимого главу в папе, и потому не могли себе представить Церкви без видимого главы; Английская Церковь в национальном стремлении освободиться от папы как иностранного государя, оскорблявшего в Англии национальное чувство, нарушавшего права национального правительства, хотела при этом остаться православною, не хотела идти протестантским, еретическим путем, удерживала иерархию, — но где же будет верховный авторитет, который даст крепость церковному учению, охранит Церковь от ереси? О верховном авторитете Вселенской православной Церкви, о Вселенском соборе забыли на Западе, а если и помнили, то считали его невозможным, привыкли считать верховный авторитет за папою и, отрекшись от папы вследствие национального стремления, перенесли его значение на короля как представителя английской национальности в борьбе с притязаниями чужой власти папской.
По королевской прокламации июня 1534 года каждый епископ английский должен был присягнуть в послушании королю как верховному главе Церкви. Это новое значение короля, несчастное наследство от Западной Церкви, требовавшей непременно видимого главу, не замедлило принести свои плоды: люди, боявшиеся революционного, протестантского движения в Церкви, укрепились в своем желании остаться верными папе, потому что не могли никак согласиться на облечение светской власти верховным авторитетам власти церковной; король, сделавшись главою Английской Церкви, папою, должен был преследовать как бунтовщиков людей, присягавших ему только как главе государства и никак не хотевших присягать ему как главе Церкви; отсюда гонение на католиков, которое побуждало их к возмущениям, отчаянным мерам. С другой стороны, Генрих VIII хотел охранить Английскую Церковь от ереси и преследовал протестантов; I ю протестантизм выигрывал тем самым, что король отложился от Римской Церкви, преследовал папистов, приказывал проповедникам делать выходки против Римской Церкви, ее злоупотреблений, против человеческих вымыслов и учреждений в делах божественных; но то же самое делали и протестанты, постоянно проповедовавшие против злоупотреблений Римской Церкви, стремившиеся уничтожить все то, что, по их словам, было человеческим вымыслом и учреждением. По какому же праву они считали то или другое человеческим вымыслом и учреждением? Совершенно произвольно; а в новой Английской, или так называемой Англиканской Церкви кто решит спорные вопросы, кто установит учение? У нее есть папа, глава Церкви, король. Но, во-первых, люди с протестантским направлением желали освободиться от авторитета духовного главы Церкви вовсе не для того, чтоб подчиняться авторитету светского папы; во-вторых, на каком основании король решит спорные вопросы, установит учение? На основании собственного произвола!
В пылу борьбы с папою, с своими папистами, преимущественно монахами, Генрих VIII не удержался, подпал влиянию лиц, преданных протестантизму, и ступил на скользкую дорогу отрицания так называемых протестантами человеческих учреждений. Это возбудило неудовольствие людей, боявшихся ереси, и многие предпочли лучше остаться при папе, чем идти за светским главою Церкви к протестантизму; другие, желавшие идти быстро по дороге, проложенной германскими реформаторами, были недовольны робкими шагами Генриха и не хотели признавать за ним папской власти, права устанавливать учение Церкви.
Таким образом, Генрих, устанавливая свою национальную Церковь, нашелся между двумя огнями, между католиками и протестантами; те и другие, сопротивляясь воле короля как главы Церкви, являлись бунтовщиками и подвергались преследованию; началась сильная борьба. Но в борьбе между двумя крайностями Англиканская Церковь, оторванная от Церкви Вселенской, предоставленная самой себе, произволу своего главы, носилась волнами случайностей то туда, то сюда, то стремилась по протестантской дороге, то вдруг останавливалась, происходила реакция, то опять начиналось протестантское движение. Так прошло все время, в которое царствовала в Англии династия Тюдоров. Явления, представляемые этим временем, любопытны и поучительны: здесь мы видим не личное. дело одного человека, мы видим, как сильный, практический, здравомыслящий народ ведет борьбу для избежания двух крайностей, ищет твердой почвы и, разумеется, найти ее у себя не может. Отсюда понятно непрерывающееся стремление англичан к соединению с Вселенскою православною Церковью.