Курс русской истории (Лекция 1-86)
Шрифт:
ПСКОВСКАЯ ПРАВДА. Таковы постановления об изорнике в псковской Судной грамоте, или Правде. Этот замечательный памятник псковского вечевого законодательства получил окончательный состав во второй половине XV в. Основным источником его были "псковские пошлины" - местные юридические обычаи. Грамота очень трудна для объяснения: единственный доселе известный полный список ее страдает описками и недописками, местами перепутывает порядок слов; в языке его немало местных идиоматизмов - терминов, не встречающихся в других древнерусских памятниках; предусматриваемые законом случаи нередко излагаются слишком сжато, только намеками, в свое время для всех ясными, но теперь малопонятными. Зато трудность изучения вознаграждается интересом содержания. Вместе с другими подобными законодательными уставами или юридическими сводами Древней Руси Псковская Правда уделяет значительное место судоустройству и судопроизводству, но при этом дает обильный запас норм и материального права, особенно гражданского. Встречаем обстоятельные постановления о договорах купли-продажи, найма и займа, о торговых и землевладельческих товариществах, о семейных отношениях по имуществу. В заемных записях обыкновенно обозначался размер процента гостинца. Кредитор, потребовавший досрочной уплаты долга, лишается условленного процента; в досрочной уплате по желанию должника процент взимается по расчету времени. Должник мог не платить долга, отказавшись от заклада, которым заем обеспечен; но он мог искать своего заклада присягой или судебным поединком, если кредитор отказывался от взыскания долга, чтобы овладеть закладом. Получивший по завещанию недвижимое имущество в пользование, в кормлю, и продавший его обязан его выкупить, а за незаконную продажу теряет право пользования, как за кражу: "а свою кормлю покрал". Правда различает юридические понятия, требовавшие развитого
ПСКОВ И НОВГОРОД. в псковских нравах и заключалась нравственная сила, смягчавшая действие противоречий, какие мы заметили в политическом быту Новгорода, хотя элементы их были налицо и в Пскове: князь, то призываемый, то изгоняемый, влиятельное и зажиточное боярство, руководившее управлением, торговый капитал, способный угнетать рабочую массу, и народное вече, дававшее рабочей массе возможность угнетать капиталистов. Но в Пскове эти элементы не разрастались чересчур, сохраняли способность ко взаимному соглашению и дружному действию и тем выработали некоторый политический такт, эту нравственную силу, обнаруживавшуюся в настроении общества и в складном соотношении общественных классов, в гуманных и благовоспитанных нравах, которые замечали в псковичах иноземные наблюдатели. А в Новгороде эта сила сосредоточивалась в одном классе, в духовенстве, и действовала торжественными выходами на Волховской мост, примирительными вторжениями в новгородские побоища. Различие политических порядков в том и в другом городе всего яснее выражалось в отношении боярства к вечу в обоих городах. По псковской Судной грамоте вече постановляет новые законы по предложению посадников как представителей боярского совета господ, предварительно обсуждавшего проекты законов. В Новгороде "новгородским словом", законом, признавалось постановление, состоявшееся на вече в присутствии и с согласия городских властей, правительственной знати, во главе которой стоял такой же боярский совет господ; иначе решение веча являлось незаконным, мятежным актом, поступком неразумной черни, как выразился совет господ в одном документе. Но при постоянном антагонизме между вечевой простонародной массой и правительственной знатью не простонародью приходилось добиваться соглашения с правительством, а, наоборот, боярам происками привлекать на свою сторону часть простонародья, чтобы придать решению веча вид народной воли. Так, в Пскове совет господ с боярством позади являлся одним из органов законодательной власти, а в Новгороде боярство с советом господ во главе политической партией, не более. Потому псковский политический порядок можно назвать смягченной, умеренной аристократией, а новгородский - поддельной, фиктивной демократией.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ НЕДОСТАТКИ НОВГОРОДА. Непримиренные противоречия политической жизни Новгорода стали роковой причиной внутреннего разрушения его вольности. Ни в каком другом краю Древней Руси не встретим такого счастливого подбора условий, благоприятных для широкого развития политической жизни. Новгород рано освободился от давления княжеской власти и стал в стороне от княжеских усобиц и половецких разбоев, не испытал непосредственного гнета и страха татарского, в глаза не видал ордынского баскака, был экономическим и политическим центром громадной промышленной области, рано вступил в деятельные торговые сношения и мог вступить в тесные культурные связи с европейским Западом, был несколько веков торговым посредником между этим Западом и азиатским Востоком. Дух свободы и предприимчивости, политическое сознание "мужей вольных", поднимаемое идеей могущественной общины "господина Великого Новгорода", - нигде более в Древней Руси не соединялось столько материальных и духовных средств, чтобы воспитать в обществе эти качества, необходимые для устроения крепкого и справедливого общественного порядка. Но Великий Новгород так воспользовался доставшимися ему дарами исторической судьбы, что внешние и внутренние условия, в первоначальном своем сочетании создавшие политическую вольность города, с течением времени приведены были в новую комбинацию, подготовлявшую ее разрушение. Мы еще раз бросим беглый взгляд на изученную нами судьбу Новгорода в кратком обзоре недостатков, укоренившихся в его политической жизни.
СОЦИАЛЬНАЯ РОЗНЬ. Природа Новгородской земли, рано вызвав оживленный и разносторонний торгово-промышленный оборот, открывала населению обильные источники обогащения. Но богатства распределялись с крайней неравномерностью, которая, закрепившись политическим неравенством, разбила общество на дробные части и создала социальную рознь, глубокий антагонизм между имущими и неимущими, между правящими и работающими классами. Смуты, какими эта рознь наполняла жизнь Новгорода в продолжение веков, приучали степенную, или равнодушную, часть общества не дорожить столь дорого стоившей вольностью города и скрепя сердце или себе на уме обращаться к князю, от него ждать водворения порядка и управы на своевольную вечевую толпу и своекорыстную знать.
ЗЕМСКАЯ РОЗНЬ. Политическая свобода помогла Новгороду широко развернуть свои общественные силы, особенно на торгово-промышленном поприще. Начало автономии легло и в основу политического быта местных миров, из которых сложилась Новгородская земля. Но при неумелом или своекорыстном обращении центра с местными мирами эта общность политической основы стала причиной земской розни в Новгородской области. Неурядицы и злоупотребления, шедшие из Новгорода в пригороды и волости, побуждали их стремиться к обособлению, а местная автономия давала к тому возможность, и Новгород не обнаружил ни охоты, ни уменья привязать их к себе крепкими правительственными узами либо прочными земскими интересами. Описывая новгородские злоупотребления, летописец с горечью замечает, что не было тогда в Новгороде правды и правого суда, были по всей области разор и поборы частые, крик и вопль "и все люди проклинали старейшин наших и город наш". Крупные области Новгородской земли издавна стремились оторваться от своего центра: Псков уже в XIV в. добился полной политической независимости; отдаленная новгородская колония Вятка с самых первых пор своей жизни стала в независимое отношение к метрополии; Двинская земля также не раз пыталась оторваться от Новгорода. В минуту последней решительной борьбы Новгорода за свою вольность не только Псков и Вятка, но и Двинская земля не оказали ему никакой поддержки или даже послали свои полки против него на помощь Москве.
ЗАВИСИМОСТЬ ОТ НИЗА. Мы видели, как много содействовало успехам новгородской вольности политическое обособление Новгорода от княжеской Руси. Но оставалась экономическая зависимость от Низа, от центральной княжеской Великороссии. Новгород всегда нуждался в привозном хлебе с Низа. Это заставляло его поддерживать постоянно добрые отношения к Низовой Руси. Суздальские князья, враждуя с Новгородом, легко вынуждали у него покорность, задерживая в Торжке обозы с хлебом, направлявшиеся в Новгород. Потому новгородцы не могли быть долго во вражде с низовыми князьями: по выражению летописца, тогда "ни жито к ним не идяше ниотколеже". В Новгороде начиналась дороговизна, наступал голод: простонародье поднималось на бояр и заставляло их идти на мировую с князем. В 1471 г. прекращение подвоза хлеба Иваном III и восстание простого народа в Новгороде довершили торжество Москвы, начатое победой на Шелони. Но Новгород не умел и не мог приобрести себе искренних и надежных друзей ни среди князей, ни в Низовой Руси. Чужой для князей, точнее, ничей, но богатый Новгород был для них лакомым куском, возбуждавшим их аппетит, а новгородское устройство было для них досадным препятствием, мешавшим воспользоваться этим куском. Разнообразные причины рано поселили и в населении княжеской Руси очень враждебное отношение к Новгороду. Эти причины были: своеобразный политический быт Новгорода, частые походы новгородских "молодцов", разорявших встречные города Низовой Руси по Волге и ее притокам, ранние и тесные торговые и культурные связи Новгорода с немецким католическим Западом, наконец, и более всего, союз с литовским королем-папежником. Вот чем объясняется радость, с какою Низовая Русь приветствовала разгром Новгорода при Иване III. Здесь на новгородцев привыкли смотреть как на крамольников и вероотступников, вознесшихся гордостью. В глазах низового летописца новгородцы хуже неверных. "Неверные, - по его словам, - искони не знают бога; эти же новгородцы так долго были в христианстве, а под конец начали отступать к латинству; великий князь Иван пошел на них не как на христиан, а как на иноплеменников и вероотступников". В то время как Ивановы полки громили новгородцев в низовых областях, сам народ добровольно собирался большими толпами и ходил на Новгородскую землю за добычей, так что, по замечанию летописца, весь край был опустошен до самого моря.
СЛАБОСТЬ ВОЕННЫХ СИЛ. Наконец, существенным недостатком новгородского устройства была слабость военных сил. Новгороду рано, особенно с XIII в., пришлось вести многостороннюю внешнюю борьбу со шведами, ливонскими немцами, Литвой и русскими князьями, из-за него соперничавшими. Потом он сам неразумно усложнял свои внешние затруднения ссорами со своим бывшим пригородом Псковом. В этой борьбе Новгород выработал себе военное устройство с тысяцким во главе. Главную силу составляло народное ополчение, полк, набиравшийся на время войны по разрубу, разверстке, из обывателей главного города, пригородов в сельских волостей. Внешнюю борьбу облегчали Новгороду князья с их дружинами, которых он призывал к себе, в Псков, на который по его пограничному положению падала наибольшая тяжесть борьбы. С половины XIV в. во внешних отношениях Новгорода наступило затишье, изредка прерывавшееся столкновениями на западных границах. Но он не воспользовался столетним покоем, чтобы обновить и усилить свое старое военное устройство, напротив, по-видимому, допустил его до упадка в привычной надежде среди соперничавших князей всегда найти себе союзника. Но к половине XV в. на Руси уже не стало соперников, боровшихся за Новгород: за него боролись только Москва и Литва. Не приготовив своей силы, достаточной для обороны, Новгород до времени лавировал между обеими соперницами, откупаясь от той и другой. Москва грозила Новгороду уничтожением вольности. Чтобы спасти ее, оставалось искать спасения у Литвы; но союз с Литвой казался изменой родной вере и земле в глазах не только остальной Руси, но и значительной части самого новгородского общества. В последние годы независимости новгородцы больно почувствовали свой недосмотр. В походе 1456 г. 200 москвичей под Русой наголову разбили 5 тысяч новгородских конных ратников, совсем не умевших биться конным строем. В 1471 г., начав решительную борьбу с Москвой и потеряв уже две пешие рати, Новгород наскоро посадил на коней и двинул в поле тысяч 40 всякого сброда, гончаров, плотников и других ремесленников, которые, по выражению летописи, отроду и на лошади не бывали. На Шелони 4 тысяч московской рати было достаточно, чтобы разбить наголову эту толпу, положив тысяч 12 на месте.
ОБЩАЯ ПРИЧИНА ПАДЕНИЯ ВОЛЬНОГО ГОРОДА. Таковы недостатки новгородского государственного строя и быта. Не подумайте, что я изложил их, чтобы объяснить падение Новгорода. Эти недостатки важны для нас не как причины его падения, а как следствия противоречий его политического склада, как доказательство, что в ходе исторических дел есть своя логика, известная закономерность. Около половины XV в. мыслящие люди Новгорода, предчувствуя его падение, расположены были видеть причину приближавшейся беды в городских раздорах. Новгородский архиепископ Иона, отговаривая Василия Темного незадолго до его смерти от похода на Новгород, обещал великому князю испросить у бога его сыну Ивану свободу от Орды за сохранение свободы Новгорода и при этом, вдруг заплакав, произнес: "Кто может озлобить толикое множество людей моих, смирить величие моего города? Только усобицы смятут их, раздор низложит их". Но в судьбе Новгорода усобицами, как и другими недостатками его быта, можно объяснить разве только легкость его покорения Москвой. Новгород пал бы, если бы и был от них свободен: участь вольного города была решена не местными условиями, а более общей причиной, более широким и гнетущим историческим процессом. Я указывал на этот процесс, заканчивая историю Московского княжества в удельные века. К половине XV в. образование великорусской народности уже завершилось; ей недоставало только единства политического. Эта народность должна была бороться за свое существование на востоке, на юге и на западе. Она искала политического центра, около которого могла бы собрать свои силы для этой тяжелой и опасной борьбы. Мы видели, как таким центром сделалась Москва. как удельные династические стремления московских князей встретились с политическими потребностями всего великорусского населения. Эта встреча решила участь не только Новгорода Великого, но и других самостоятельных политических миров, какие еще оставались на Руси к половине XV в. Уничтожение особности земских частей независимо от их политической формы было жертвой, которой требовало общее благо земли, теперь становившейся строго централизованным и однообразно устроенным государством, и московский государь явился исполнителем этого требования. А Новгород, по основам своего народного быта органическая часть Великороссии, жил отдельною от нее жизнью и хотел продолжать так жить, не разделяя ее интересов и тягостей: в 1477 г., переговариваясь с Иваном III, новгородцы ставили условие, чтобы их "в Низовскую землю к берегу" на службу не посылали - защищать южную окраину Московского государства от татар. Новгород при лучшем политическом устройстве мог бы вести более упорную борьбу с Москвой, но исход этой борьбы был бы все тот же: вольный город неминуемо пал бы под ударами Москвы.
ПРЕДСКАЗАНИЯ. Когда разрушается сильный физический организм, его разрушение сказывается тяжкими вздохами и стонами; когда гибнет общественный союз, живший долгой и сильной жизнью, его гибель обыкновенно предваряется или сопровождается легендой, в которую отливается усиленная работа мысли современников над тем, что ими ожидалось или что с ними случилось. В нашей истории немного таких катастроф, которые были бы окружены таким роем сказаний, как падение Новгорода, из коих иные не лишены фактической основы. Ожидание близкой беды еще в начале княжения Ивана III привело новгородские умы и нервы в напряженное состояние; это напряжение обнаруживалось в пророчествах о близкой судьбе города. В новгородском монастыре на подгородном урочище Клопске в 40-х годах XV столетия подвизался блаженный Михаил, известный в наших святцах под именем Клопского. В 1440 г. посетил его местный архиепископ Евфимий. Блаженный сказал владыке: "А сегодня радость большая в Москве".
– "Какая, отче, радость?" - "У великого князя московского родился сын, которому дали имя Иван; разрушит он обычаи Новгородской земли и принесет гибель нашему Городу". Незадолго до падения Новгорода с далекого острова Белого моря пришел в Новгород основатель Соловецкого монастыря преп. Зосима ходатайствовать пред властями о нуждах своей обители. Пошел он и к боярыне Марфе Борецкой, вдове посадника, пользовавшейся большим влиянием в новгородском обществе; но она не приняла старца и велела холопам прогнать его. Уходя со двора надменной боярыни, Зосима покачал головой и сказал спутникам: "Придут дни, когда живущие в этом дворе не будут ступать по нему ногами своими, когда затворятся его ворота и не отворятся более и запустеет этот двор", что и случилось, прибавляет жизнеописатель преп. Зосимы. Марфа после одумалась, узнав, как радушно новгородские бояре принимают обиженного ею пустынника. Она усердно просила Зосиму прийти к ней и благословить ее. Зосима согласился. Марфа устроила для него обед со знатными гостями, первыми новгородскими сановниками, вождями литовской партии, душой которой была Марфа. Среди обеда Зосима взглянул на гостей и вдруг с изумлением молча опустил глаза в землю. Взглянув в другой раз, он опять сделал то же; взглянул в третий раз - и опять, наклонившись, покачал головой и прослезился. С той минуты он не дотронулся до пищи, несмотря на просьбы хозяйки. По выходе из дому ученик Зосимы спросил его, что значило его поведение за столом. Зосима отвечал: "Взглянул я на бояр и вижу - некоторые из них без голов сидят". Это были те новгородские бояре, которым Иван III в 1471 г. после Шелонской битвы велел отрубить головы как главным своим противникам. Задумав передаться литовскому королю, новгородцы выпросили себе у него в наместники подручника его, князя Михаила Олельковича. Готовилась борьба с Москвой. Посадник Немир, принадлежавший к литовской партии, приехал в Клопский монастырь к упомянутому блаженному Михаилу. Михаил спросил посадника, откуда он. "Был, отче, у своей пратещи (тещиной матери)".
– "Что у тебя, сынок, за дума, о чем это ты все ездишь думать с женщинами?" "Слышно, - сообщил посадник, - летом собирается идти на нас князь московский, а у нас есть свой князь Михаил". "То, сынок, не князь, а грязь, - возразил блаженный, - шлите-ка скорее послов в Москву, добивайте челом московскому князю за свою вину, а не то придет он на Новгород со всеми силами своими, выйдете вы против него, и не будет вам божьего пособия, и перебьет он многих из вас, а еще больше того в Москву сведет, а князь Михаил от вас в Литву уедет и ни в чем вам не поможет". Все так и случилось, как предсказал блаженный.
ЛЕКЦИЯ XXV
ГЛАВНЫЕ ЯВЛЕНИЯ III ПЕРИОДА РУССКОЙ ИСТОРИИ. ПОЛОЖЕНИЕ РУССКОЙ ЗЕМЛИ В ПОЛОВИНЕ XV В. ГРАНИЦЫ МОСКОВСКОГО КНЯЖЕСТВА. ПЕРЕМЕНА В ДАЛЬНЕЙШЕМ ХОДЕ СОБИРАНИЯ РУСИ MOCKBЫ. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ПРИОБРЕТЕНИЯ ИВАНА III И ЕГО ПРЕЕМН. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ ВЕЛИКОРОССИИ - ОСНОВНОЙ ФАКТ III ПЕРИОДА. БЛИЖАЙШИЕ СЛЕДСТВИЯ ЭТОГО ФАКТА. ПЕРЕМЕНА ВО ВНЕШНЕМ ПОЛОЖЕНИИ МОСКОВСКОГО КНЯЖЕСТВА И ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ ЕГО ВЕЛИКИХ КНЯЗЕЙ. МЫСЛЬ О НАРОДНОМ РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ
И ЕЕ ВЫРАЖЕНИЕ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ ИВАНА III