Курсант. Назад в СССР 3

Дамиров Рафаэль

Соня приоткрыла глаза, улыбнулась и проканючила:

– Что, уже? Так рано?

– Подъем, красавица, – я не удержался и слегка шлепнул ее по округлости ляжки. – И тебе пора на работу.

– Мне еще рано, я с Петровной договорилась, она с утра вместо меня картошку чистить будет. Я еще поваляюсь. Оставайся…

Ее руки, будто кошачьи лапки, оплели мою шею и попытались притянуть к себе, словно добычу.

Я пытался сопротивляться, аргументируя, что опоздаю на работу, что трамвай будет до УВД минут сорок телепаться. Что на планерку к Горохову опаздывать нельзя.

Но потом решил, что такси никто не отменял, это будет быстрее, чем на трамвае. Тем более, телефон в квартире есть, можно и раскошелиться разок. Обдумав это, я нырнул под шелковую простынку…

* * *

На планерке сидел не выспавшимся, но довольным, словно кот, объевшийся сметаны. Зевал и мечтательно глядел в потолок. Слушал Горохова через раз.

Иллюзий я по поводу Соньки не питал, но ради большой и чистой любви сходить на сеновал был не против. Федьку только жалко. Он к ней со всей душой, а она, дура, меня выбрала… Но оно и к лучшему, влюбится еще дурак сгоряча и пополнит ее коллекцию воздыхателей. Жениться все-таки Феде надо. Но не на Соньке… На другой девушке.

Планерку проводил Горохов. Выслушивал доклады подчиненных. В просторном кабинете собрался весь личный состав его новоиспеченной следственной группы. Я насчитал аж двенадцать человек. “Бонусом” присутствовал еще начальник участковых. Сами участковые инспектора в группу не входили, но, по договоренности с начальником управления, их руководитель каждое утро получал от Горохова задания. Если опера, в основном, работали с криминальным элементом и качали информацию из стукачей и прочей шантрапы, что стояла у них на оперативных позициях, то участковые были ближе к народу. Вернее, к его самой информированной, всезнающей части – к бабушкам. В эпоху, когда не было интернета и мессенджеров, все новости и события узнавали по сарафанному радио именно посредством бабулек, что сидели на скамейках в каждом дворе и всегда знали про всех всё и вся. Кладезь информации. Правда, в основном бесполезной, но опытный участковый всегда умело очищал зерна от плевел.

В дверь кабинета постучали, прервав планерку.

– Войдите! – недовольно крикнул Горохов.

Глава 2

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась морда дежурного с кустистыми бакенбардами:

– Разрешите, Никита Егорович?

– Что у вас, срочное что-то? – недовольно бросил Горохов, раздраженный тем, что его мини-совещание было бесцеремонно прервано.

Дежурный, поправив фуражку (даже головной убор надел в помещении для проформы, как же они все-таки боятся генеральную прокуратуру), несмело шагнул в кабинет:

– Там, эт самое… “Волгу” задержали…

– Какую “Волгу”? – не сразу понял Горохов.

– Белую! Новой модели, что по ориентировкам проходит. Гаишники… То есть, виноват, инспекторы ГАИ на въезде в город остановили. И водитель под описание подходит. В костюме, эт самое, солидный такой. Все как в ориентировке.

– И что же ты молчал?!

– Так я, эт самое, докладываю…

– Водитель кто?! Личность установили? Сюда его! Ко мне. Быстро!

– Так отпустили водителя… – дежурный пригладил растрепавшиеся от волнения баки и сделал на всякий случай шаг назад, к распахнутой двери.

– Как отпустили?! – Горохов хлопнул по столу кулаком.

Дежурный вздрогнул, и фуражка сползла на лоб, он спешно ее поправил, попутно вытерев рукавом взмокшее лицо:

– Так не имеем право задерживать, это же сам товарищ Зинченко.

– Какой еще Зинченко? Рапорт на стол! От вас и от гаишников! Служебную проверку по вам проведу!

– Никита Егорович, – вмешался Степаныч – один из бывалых местных оперов, что входил в состав группы. – Разрешите пояснить? Зинченко Сергей Сергеевич – второй секретарь горкома КПСС Новоульяновска. Фигура в городе значимая. Да и убийца на таком посту никак не может быть. Не по статусу.

– Так… Ясно… – успокоился Горохов. – Ну, это не вам решать, может или не может, – следователь крутил в руках карандаш. – Почему раньше он не попал в поле зрения? Как владелец белой “Волги”…

– Так, это самое, – дежурный чуть осмелел. – Машина не на нем числится, а на отце его. В Москве зарегистрирована…

Хрусь! – карандаш в руках Горохова сломался, он швырнул обломки в мусорную корзину и саркастически улыбнулся:

– Дайте угадаю! И отец его в Москве – тоже шишка та еще?

– Не совсем, – сказал Степаныч, – я слышал, что он писатель или журналист, но уже на пенсии.

– Свободен, – кивнул Горохов дежурному.

Тот, мелькнув роскошными бакенбардами, поспешил испариться.

– Думайте, товарищи, – нахмурился Горохов, ослабив на шее непомерно широкий галстук в серую нелепую клетку. – Как товарища Зинченко прошерстить. Опросить, конечно, мы его можем, и алиби проверить. Но я уверен, что он скажет, что не помнит, где был в дни убийства. И ничего мы с этим не поделаем. Не то, что обыск в квартире, даже машину не сможем досмотреть. Санкцию никто нам не выдаст. Если Зинченко человек уважаемый, то прокурор на такое не пойдет. Скажут, что нет достаточных оснований сомневаться в его честности.

Я сидел и размышлял о том, как в мое время выходили из таких ситуаций. Подключали прослушку и ловили чиновников на разговорах, а потом уже знали, где копать. Хотя для прослушки тоже постановление суда нужно, но в начале нулевых иногда этим можно было и поступиться. На свой страх и риск, так сказать. Но сейчас автоматические прослушки еще не изобрели. Можно конечно на АТС сидеть с трубкой круглосуточно. Первые попытки создать приборы в СССР появятся уже в следующем году, перед Олимпиадой.

А сейчас даже столичный прокурорский пробуксовывал перед номенклатурником.

– С Зинченко глаз не спускать, – Горохов обратился к старому оперу. – Захар Степанович, поручаю это лично вам. Определитесь, кто сможет негласно присматривать за ним. Только очень аккуратно, ненавязчиво. Если узнают, что мы следим за вторым секретарем горкома, будет скандал. Отпишемся, конечно, но шумиха в таком щекотливом деле ни к чему.

– Есть, – кивнул Степаныч. – Вы все-таки думаете, что Зинченко и есть наш душитель?