Курский излом
Шрифт:
«В 10,00 7.07.43 г. авиация противника совершила массированный налет на боевые порядки полка до 40 самолетов. В это же время противник в районе Дуброва, опушка леса ур. Большой Лог, ур. Изотово начал наступление танками Т-6 до 60 шт., средних и малых — 150 шт. во взаимодействии с мотопехотой. Авиация противника беспрепятственно эшелонами по 30–40 машин бомбила боевые порядки полка.
Ведя ожесточенный бой, полк вынужден был отойти в направлении выс. 251.2, где с 12.00 7.7. вновь занял оборону под воздействием вражеской авиации. К тому времени боевой состав полка был 10 Т-34»{606}.
Уточню: на 4.00 7 июля в 16-м тп 3-й мбр числилось 27 Т-34 и 3 Т-70. Находившаяся во втором эшелоне, только что вышедшая из окружения и еще толком не собравшая людей 67-я гв. сд тоже начала отходить за Пену. Во время бомбежки погиб командующий
М. Е. Катуков пристально отслеживал развитие обстановки на направлении главного удара противника. Поэтому для него прорыв «Великой Германии» не был неожиданностью. Опытный генерал, он интуитивно, еще до решительного рывка противника, понял, что оборона в центре 3-го мк трещит. В ситуации, когда противник пробивает в обороне узкие коридоры большой массой бомбардировочной авиации, вводя в прорыв значительное число бронетехники, а своей авиации над полем боя почти не было, его можно остановить тремя способами. Во–первых, открыть сильный заградительный огонь пушечных или гаубичных частей, но тяжелой артиллерии у командарма не было. Во–вторых, сильным огнем жестко управляемой и маневренной группировки противотанковой артиллерии. Таким средством он тоже не обладал, по ряду объективных причин в армии артиллерию ПТО централизовать не удалось, поэтому почти все части ее были подчинены командирам боевых участков. Оставалось последнее средство — сильные фланговые удары танками. И Михаил Ефимович оперативно принимает необходимые меры. Когда стало очевидно, что немцы в ближайшие час–полтора овладеют выс. 254.5, после чего следует ожидать удар вдоль шоссе на север, в 10.30 М. Е. Катуков по радио отдает приказ А. Л. Гетману направить 112-ю тбр в село Сырцево{607} и передать ее на месте в распоряжение М. С. Кривошеина. Через полчаса начальник штаба 6-го тк полковник Ситников подписал приказ о переброске бригады полковника М. Т. Леонова в полосу 3-го мк, а в 11.30 комбриг уже читал этот документ. Около 15.00 59 боевых машин 112-й тбр с ходу вступили в бой с бронегруппой «Великой Германии» на рубеже с. Сырцево, выс. 230.1. Принял меры и командир 10-й мбр. Полковник И. Я. Яковлев развернул левые фланги 2-го и 3-го мсб, а также и 17-го тп фронтом на восток.
Но части левого фланга «Великой Германии» продолжили [648] теснить 1-ю мбр из района х. Сырцев на запад. Бригада загнула свой левый фланг и продолжила удерживать село. Комбриг Ф. П. Липатенко перебросил на восточные и северо–восточные окраины хутора часть сил 447-го мсб, в том числе и пулеметный взвод 2-й стрелковой роты под командованием ст. сержанта И. Т. Зинченко. В ходе очередной атаки несколько боевых машин врага прорвались на позиции взводом.
«… Когда танки подошли к окопам, то тов. Зинченко одной противотанковой гранатой подбил средний танк, но за ним появился танк Т-6, который держал направление на пулеметную точку взвода, — писал в наградном листе командир батальона майор М. Т. Долгов. — Тов. Зинченко, видя угрожающую опасность пулеметной точке своего взвода, обвязавшись противотанковыми гранатами и взяв по одной гранате в каждую руку, бросился под танк…
Раздался оглушительный взрыв. Фашистский танк развалился на части»{608}.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 г. Ивану Трофимовичу Зинченко посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Несмотря на то что ударная группа 48-го тк прорвала рубеж 3-го мк на участке в 3,5–4 км и вышла к выс. 230.1, массового отхода оборонявшихся не наблюдалось. Отходили на север батальоны А. Х. Бабаджаняна, попавшие под «каток» бригады Штрахвица, но массовой паники и оставления позиций подразделениями других бригад С. М. Кривошеину удалось избежать. Но особенно упорно держались части 1-й, 10-й мбр с пехотой 90-й гв. сд и на левом
Согласно приказу 48-го тк, вечером 6 июля фузилерский полк «Великой Германии» был подчинен 3-й тд. Он должен был овладеть переправами в Луханине и создать условия для переброски войск И. Микла на северный берег, которые утром 7 июля должны были сосредоточиться в этом районе. Предполагалось, что после форсирования реки 3-я тд нанесет удар от ее русла строго на север, а фузилеры — на восток, в тыл 10-й мбр, которая совместно с отошедшей на ее рубежи 1-й мбр сейчас так мешала прорвавшимся гренадерам и бригаде [649] Штрахвица. Корпус усилил фузилерский полк 3-м дивизионом 70-го корпусного артполка.
После очередного доклада Хейерляйна Кнобельсдорф связался с Вестховеном и высказал свое недовольство его медлительностью. Еще в ходе переговоров утром командир 3-й тд доложил, что дивизия не в состоянии одновременно и совершить марш, и к обеду создать плацдарм. Но командир 48-го тк отмел все доводы и категорически потребовал выполнить поставленную задачу до полудня. Но, как и рассчитывал Вестховен, его части к обеду даже не смогли полностью сосредоточиться у Луханина. В 12.40 штаб 3-й тд сообщил: атака возможна не ранее 14.00. Эта заминка серьезно осложняла действия войск Хейерляйна по уничтожению сильной группировки русских на Пене; по ее левому флангу наступать дальше было невозможно. В это же время Кнобельсдорф получил еще одну серьезную неприятность, из штаба армии пришла ориентировка: русские двинули свои многочисленные танковые резервы против 2-го тк СС. Из журнала боевых действий:
«Перед обедом положение значительно изменилось, враг наступает с северо–запада с направления Обояни многочисленными группами танков по левому флангу корпуса СС от Лучек до Покровки.
48-й тк должен атаковать эти части врага с фланга, нанеся удар по обеим сторонам х. Гремучий на Верхопенье и помешать им отойти к Обояни. Корпус намерен 11-й тд прорываться на правом фланге в прежнем направлении до высот восточнее х. Гремучий. «Великая Германия» должна наступать на переправу у Луханино с северо–востока и одновременно атаковать в направлении высот юго–западнее Гремучего. Таким образом, вражеские позиции ух. Гремучий должны быть заняты ударом с двух сторон. Командир корпуса согласился с этим планом, который был доложен начальником штаба, и отдал приказы войскам в соответствии с ним»{609}.
Уверенность в успехе предложенного генералом Меллентином плана придало сообщение из «Великой Германии». В 14.30 было доложено, что гренадеры совместно с танковым полком уже в 12.15 углубились в оборону русских примерно на 5 км и взяли выс. 230.1, расположенную восточнее села Сырцево. Теперь ее танки двигаются в направлении на юго–восточные окраины села, к расположенной там выс. 218.5. Кнобельсдорф решил использовать этот тактический успех и ускорить выход 3-й тд на северный берег. Его очень беспокоили танки русских на участке Чапаев — Алексеевка, которые вчера так сильно потрепали танковый полк Вестховена. Он отдал [650] приказ Хейерляйну: повернуть часть бригады Штрахвица от выс. 230.1 на левый фланг дивизии и вдоль балки, по которой протекал ручей, приток Пены, нанести удар в тыл русским войскам, оборонявшим северную часть Луханина.
К 15.00 войска центра и левого фланга 3-го мк — 1-я и 3-я мбр попали в очень тяжелое положение. Особенно сложно пришлось бригаде полковника А. Х. Бабаджаняна. Между 11.30 и 13.00 бригада Штрахвица и гренадерский полк полностью овладели центром ее обороны — выс. 254.5 и закрепились на холме. К этому моменту эсэсовцы «Лейбштандарт» и 11-й тд вновь отбили значительную часть Покровки. Таким образом, 3-я мбр оказалась зажатой между смежными флангами «Великой Германии» и 11-й тд. Кроме того, во второй половине дня в район, где дрались батальоны 3-й мбр, подошел усиленный 339-м грп 167-й пд. Между 14.00 и 14.30 он сосредоточился в районе ур. Марковка и вступил в бой с остатками 452-го мсб. Бригада Захарченко удерживала свои рубежи примерно до 15.00, после чего по приказу комкора ее подразделения начали отходить на север в район выс. 251.2, на позиции третьего батальона и 16-го тп бригады.