Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу
Шрифт:
— Надо было тебе двойку в четверти ставить, — злобно проскрипел он. И поковылял дальше. Левую ногу он слегка приволакивал.
Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что физрук действительно стал жертвой позитронного аннигилятора, но на самом деле Игорь Петрович пострадал из-за собственного упрямства. Бывший военный, он думал, что все мальчишки обязаны быть сильными, ловкими и подвижными. И потому, оставив Димку после уроков, требовал, чтобы тот научился хотя бы играть в футбол.
— Да я мяча боюсь, —
— В этой — тройка, а в следующем году пятерки будут. Я еще сделаю из тебя Пеле. Я стою на воротах, а ты бей по мячу. Со всей силы бей!
И Димка ударил. Старый мяч, описав низкую дугу, неожиданно ушел вправо и приземлился аккурат на физиономию бывшего капитана-десантника. Игорь Петрович влетел в ворота, ударившись головой о стенку.
— Гол! — закричали шестиклассницы-баскетболистки и захихикали.
— Вы просто не рассчитали своих сил, — попытался пояснить Димка физруку. — Вам нужно было скоординировать свои движения, а вообще, у вас немного замедленная реакция.
— Я тебе! Да я тебе покажу реакцию! — пропыхтел физрук, выползая из ворот, но зацепился ногой о брошенные девчонками гантели. Взмахнув руками, он снова приземлился на пол, а Димка, схватив вещи, кинулся прочь, пока Игорь Петрович не пришел в себя.
Он посмотрел в спину ковыляющему преподавателю, тяжело вздохнул и побрел домой, размышляя, что сказать родителям про физрука, чтобы не ругали за тройку в четверти.
2. Врите больше: мысль материальна
Все было бы хорошо в жизни одиннадцатилетнего Димки Клементьева, если бы не его буйная фантазия, бойкий язык и удивительная для его возраста начитанность. Читал он взахлеб — от фантастики и вестернов до научных журналов и толстых энциклопедии. Истории, сказки и приключения сыпались из него, как опилки из старого мата, который каждое занятие вытаскивал на середину зала физрук. Встав напротив мата, Игорь Петрович, как дрессировщик цирковых собачек, требовал:
— Кувырок вперед, кувырок назад, растяжечка!
Клепа терпеть не мог физкультуру, но зато обожал писать сочинения по литературе. Правда, грамотность у него всегда хромала. И, когда учительница русского Мария Васильевна начинала ругать его за то, что он пропустил букву «д» в слове «ниндзя», Димка возражал, что писать надо именно «нинзя», буква «д» — это ошибка русского переводчика, а в японском языке ее отродясь не водилось.
— Да, Клементьев, ты у нас главный японовед, — саркастически отвечала учительница.
Класс смеялся, Димка краснел, а Жердяй — Женька Ерофеев, самый рослый и нахальный мальчишка в классе — стрелял ему в спину комочками жеваной бумаги. Плохо быть белой вороной, для этого нужен особый сорт мужества или умение делать вид, что тебе все равно и ты не замечаешь ни косых взглядов, ни усмешек, и только в одиночестве признаешься себе, что да, обидно и неприятно. Димка выбрал второе. Сначала он пытался протестовать, но скоро понял, что это ни к чему хорошему не ведет, только ожесточенней становятся одноклассники.
— Что ты ко мне цепляешься? — однажды не выдержал он.
— Потому что ты Клепа, — загоготал Жердяй и треснул его по голове учебником так, что у Димки слезы брызнули.
Поначалу Клементьева прозвали Японоведом, но кличка не прижилась, и с легкой руки того же Жердяя его превратили в Клепу. Почему в Клепу, Ерофеев объяснить не мог.
— Похож, и все тут, — говорил он.
Димка страдал и мучительно завидовал людям, которые живут жизнью интересной и насыщенной. Людям, которым не нужно казаться проще, чем ты есть, потому что у них есть друзья. Настоящие друзья, а не те, что поддакивают вожаку, тому, кто сильнее.
— Не в силе дело, — однажды сказал его папа. — Главное — то, что в голове.
Но когда у папы в прошлом месяце украли мобильник — подошли на улице и отняли — он не смог ничего сделать. Даже не погнался вслед, просто стоял и смотрел, как легкой трусцой уходит его похититель.
— Ты мог бы ударить его, — сказал Димка, — отобрать обратно.
— Понимаешь, сынок, — папа тер подбородок, — не всегда сила бывает во благо. Может, этому человеку есть нечего, может, ему нужны лекарства. И вообще, в жизни все взаимосвязано.
— Родитель у тебя чудной, — хмыкал Жердяй, когда на следующий день Димка рассказывал эту историю одноклассникам. — Такой же ботан, как и ты.
А через неделю папу вызвал к себе главный начальник и предложил ехать в Америку на стажировку. После такого предложения автоматически светили повышение по службе и прочие блага. Мама так и сказала.
— Вот видишь, — подмигивал папа. — А ты мне не верил.
— Но это же не из-за мобильника? — возражал Димка.
— Не из-за него, конечно, — улыбался папа. — Но просто так ничего не бывает.
Димка маялся раздумьями: с одной стороны, перед ним был пример Жердяя — наглого, сильного, не стесняющегося расталкивать маленьких первоклашек в очереди за пирожками. С другой стороны, его папа, который уступал всем место в метро, который не мог даже повысить голос на соседа-дебошира. Но папа знает массу интересных вещей, с ним никогда не бывает скучно, он здорово играет в шахматы. Димка колебался.
Все альпинисты, космонавты, укротители крокодилов и охотники за инопланетянами казались ему существами высшего порядка, их показывали по телевизору, о них писали газеты, ими все восторгались.