Кутерьма

Котовщикова Аделаида Александровна

— Почему это ты первый, когда я первая? — вопит Светка.

— Вы нашли вместе, — примирительно говорит Коля. — Вы же не из вражеского стана разведчики, вы ведь заодно, что вам делить эту пуговицу?

— А все равно я первая! — Светка, надувшись, толкает брата. Тот ревет.

— Ну и деритесь, когда так. — Коля с досадой отворачивается от близнецов и, глядя в землю, отходит от угла дома к дереву. Кажется, такой участок отвел ему Севка? Теперь Коля близко от Ирки.

Вместо того чтобы разглядывать местность, Ирка похаживает

вокруг своих двух деревьев, размахивая открытым перочинным ножиком. Вот остановилась и, бросив ножик на землю, чешет себе спину.

— Меня, кажется, одели с блохой, — сообщает она Коле. — Ты нашел что-нибудь? Нет? А что мы вообще ищем, не знаешь? Мне кажется, немножко скучно стало.

Чтобы совсем не заскучать, она прибегает к испытанному средству — затягивает песню:

Легко на сердце от песни веселой, Она скучать не дает никогда!

«Не прошло ли уже десять минут? Не пора ли идти на то самое место?» — думает Коля.

Вдруг опрометью мчатся откуда-то Севка и Вартан.

— Ирка, труби сбор! — кричит Севка. — Важная находка!

Кто бы мог подумать? В их мирном дворе, как видно, и вправду завелись какие-то враги.

В руках у Севки развевается обрывок желтоватой бумаги, в которую в магазинах насыпают сахарный песок и крупу. Севка размахивает этим обрывком, а потом несколько раз прочитывает вслух то, что на нем написано. А написано печатными буквами вот что: «Берегитесь!

Мы проломим головы, когда захотим, всем вам! Особенно Севке-командиру и Вартану! Васька Большой и Семен Рыжий».

На эту бумагу Вартан наткнулся в кустах, когда они с Севкой там шныряли.

Ребята стояли пораженные.

— Бою-у-усь! — вдруг проверещала Светка.

— Может, домой пойдем? — предложил Юрка.

— Не бойтесь! — храбро крикнула Ирка. — Я вас защищу, у меня ножики есть!

— Молодец! — похвалил ее Севка. — Не зря я тебе разрешил вступить в отряд.

Солнце, как всегда во второй половине дня, золотило стволы, просвечивало сквозь листву. Летала осенняя паутина. Кругом было тихо, лишь вдали позванивал трамвай да ворковали на крыше голуби. Но все вокруг как-то изменилось: ведь где-то подстерегала их опасность. Коля стоял с полуоткрытым ртом.

— Струсил? — поглядев на него, усмехнулся Севка.

— Странно как-то… Откуда эти… Васька Большой и Семен Рыжий? Мы никогда о них не слыхали.

— А теперь услышали. Все бывает когда-нибудь в первый раз. Но, ребята, никому ни слова! Это наша тайна. Разболтаете, нам же хуже будет. Слово командира — приказ! Ясно?

— Ясно! — сказал Вартан.

— Ясно! — крикнула Ирка.

— Ясно, — неуверенно, вразброд повторили Коля и близнецы.

10

Двор,

знакомый каждым деревом и кустом, каждой выщербинкой ка каменных плитах, стал как бы чужим. В сущности, он перестал быть двором, а стал «территорией», «местностью». «Территория» эта, как объяснил Севка, принадлежала им и никому больше, но ежеминутно и совершенно неожиданно на нее могли ворваться неизвестные, таинственные и тем более устрашающие Васька Большой и Семен Рыжий. Злоумышленникам было легко совершить нападение, так как ограда существовала только с двух сторон. Всегда это казалось очень удобным: не проходя в ворота и не перелезая через ограду, можно было выйти на соседние улицы. А сейчас никого это не радовало: «их территория» оказалась плохо защищенной.

Возвращаясь из школы, Вартан и Коля настороженно оглядывались по сторонам: побывали здесь враги или нет? Грозных этих личностей мальчики не видели ни разу. Но натворить кое-что те уже успели.

Дня три назад была развалена дровяная кладка. Ванны в доме топились дровами, установить газовые колонки еще только собирались. Во многих квартирах, несмотря на паровое отопление, сохранились и печи, которые нередко протапливали весной и осенью. Словом, дровами люди пользовались, а сараев не хватало. Дрова просто складывали у стенки сарая, обшивая их кое-где листами железа.

Увидев покосившуюся кладку и расшвырянные по земле поленья, тетя Мотя крикнула Вартану с Иркой, бегавшим по двору:

— Это кто не вам разрешил дрова рушить? Вот я вас метлой, пострелята! А ну, помогайте складывать!

Вартан, Ирка и Коля подавали тете Моте березовые полешки и горячо уверяли, что они даже близко к дровам на подходили.

— А кто ж это набезобразничал? Кроме вашей братии, некому озорничать. Севочка-то новый, такой чистенький, аккуратненький, он по дровам лазить не станет.

— Ой! — вдруг сообразил Коля. — Да ведь это, наверно…

Вартан дернул его за рукав.

Другое злодейство произошло вчера. Кто-то бросил ком твердой земли в окно Крахмальниковых. Извилистая трещина разукрасила стекло. На всякий случай мать отодрала за уши ни в чем не повинного Юрку. Рев стоял трубный, носовой и возмущенный.

— Неужели это тоже они… те самые? — страдальчески кривя лицо от жалости к Юрке, спросил Коля.

Севка пожал плечами.

— Разумеется. Хулиганят, чтобы нам попало. Но дрова, стекло — это все ерунда. Такое ли может случиться! Ведь они охотятся за нашими головами.

— Но что мы им сделали? — недоумевал Коля.

— Ты же читал бумагу, — сказал Вартан. — Объявили нам войну до конца!

— Но за что объявили войну? — не унимался Коля. — Мы же их не трогали, не видели даже…

— Во-первых, я видел! — заявил Севка. — Они оба высокие, сильные… Да что ты вообще понимаешь в стратегии?

— В стра-те-гии, Коля, ты и правда не понимаешь. — Вартан погладил друга по плечу.

Коля замолчал.