Кутузов
Шрифт:
– Трошки затрымала нас переправа... – отдуваясь, доложил он. – Какие будут приказания?..
– Держись, Василий Петрович, в одном ряду с нами, – с улыбкой отвечал Михаил Илларионович. – Да вышли вперед кого попроворней. Чать, казаки – глаза и уши армии...
Орлов повернулся вместе с конем к толпе и громко выкликнул:
– Стягайло! Осип! Давай сюда! Отправишься в поиск!..
– А, старый знакомый, – все так же улыбаясь, сказал Кутузов, узнав подъехавшего запорожца. – Вижу, не сладко пришлось у турка?..
– Да хужэ некуды, ваша милость, – отвечал тот, подкручивая сивый ус, впрочем, так невозмутимо, словно речь шла о зряшной прогулке. – Нэ раз згадував ваши слова за ушицею. Та нэ в одниму туркови дило. Бач, стари запорижцы вид обиды та вредности здержувають перехид молодых. Брэшуть, що москали будуть их мучить, що наши козакы тут не мають ни клейнотов [6] , ни яких прав – одна нэволя. Я було став суперечить, та потим чуть головы не лишився. Вночи зговорились турки менэ, як куря, прыризать. От и тикав з Измаилу. Та всэ цэ було та й мынуло... – Он набрал в широкую грудь воздуха и, наливаясь кровью, гаркнул: – Гэй, моя полусотня! Слухай мэнэ! За мною! Вперэд!..
6
Клейноты – войсковые знаки, атрибуты власти (булава и проч.).
– Как, не подведет? – прищурил правый глаз Кутузов вслед помчавшимся казакам.
– Можете быть спокойны. Не позавидую ему, ежели он да попадеть к басурманам, – криво ухмыльнулся, пряча рот в иссиня-черную бороду, Орлов. – Они его через кол протащать и с живого кожу сдеруть...
Михаил Илларионович со свитой выехал в голову колонны. Между тем болотистые низины стали попадаться все чаще, дорога сузилась, под копытами зачавкало: по всему чувствовалось, что близко вода. Отряд вытянулся узкой лентой, и движение еще более замедлилось. Впереди, за болотистым кочкарником, поросшим тростниковым лесом, показалась бугристая возвышенность: Мачин...
Чутким ухом Кутузов уловил: возвращаются казачки. Теперь полусотня шла медленно, выстроившись гуськом. Молодого чубатого казака сзади поддерживал сосед: казак был бледен и то и дело клонился к седлу. Стягайло с независимым видом приблизился к командиру корпуса.
– За болотом и ричкою – гора, – коротко доложил он. – На гори пушкы. По долу горы кинни турки сот в пять...
– Чечуль... – напомнил название гнилой речушки, протекавшей у самой подошвы мачинских высот, генерал-майор Пистор.
– Придется строить плотину... – нахмурился Кутузов. – И очевидно, под артиллерийским огнем...
Солнце уже завалилось за холмы Мачина и наконец посвежело, когда колонна Кутузова вышла к низким берегам Чечули. От Репнина пришел приказ: войскам переночевать, навести переправу и с зарей идти на Мачин. Сражение это стоило солдатам много пота и крови...
3
Только что показавшееся солнце било туркам прямо в глаза, зажигая разноцветными огнями оружие их офицеров и богатую сбрую у лошадей. Но тот огонь, который несся с высот, губил русских. Батареи, поставленные на гребне холма, гремели безостановочно.
Перейдя Чечуль в голове колонны, Кутузов повелел двум сотням казаков под начальством премьер-майора Иловайского занять подошву горы. Когда турки заметили русских, их конница спустилась навстречу. Казаки, действуя испытанным методом, подались назад, выманивая неприятеля. Сипахи [7] в азарте бросились их преследовать. В этот момент Михаил Илларионович приказал ударить перешедшим плотину бугским егерям и сибирским гренадерам. Видя массу войск, турки начали останавливаться и поворачивать лошадей. Задние наседали на передних, отчего и образовалась суматоха.
7
Сипахи (спаги) – турецкая легкая конница.
К Кутузову подскакал Осип Стягайло и указал на всадника в чалме, под которым плясал прекрасный буланый жеребец.
– Ваша мылость! Я у вас в довгу! И дарую вам он того коня!..
Он раскрутил свою лошадь и направил ее прямо в толпу турок. И уже подоспевшая кавалерия Тормасова сшиблась с противником и погнала его назад, к высотам Мачина.
Михаила Илларионовича тревожила неизвестность, которая всегда подстерегает в закрытой местности. Крутыми, почти отвесными откосами вставали глинистые, с выжженными солнцем кустарниками холмы. Что там, па высотах? И нет ли где засады? И какие еще хитрости поджидают в трудном пути?..
Двадцать четыре орудия, приданных Кутузову, пока бездействовали; конница могла подняться на высоты лишь слева, где холмы постепенно понижались, переходя в обширный луг.
– Яков Матвеевич! – позвал Кутузов Пистора. – Не сочтите за труд. Возьмите, голубчик, два батальона егерей и попробуйте подняться по скатам.
Испытанный воин молча наклонил голову, спрыгнул с коня и, передав его адъютанту, побежал к колонне.
Легкая пехота рассыпалась у подножия высот. Их шапки замелькали в теснинах, подымаясь все выше и выше. Засверкали ружейные выстрелы с гребня, зеленые фигурки егерей закувыркались, замирали, но остальные упорно лезли вверх...
Весь отряд Кутузова выстроился тем временем у подошвы: слева – кавалерия Тормасова и бригада Орлова, в центре – егеря и сибирские гренадеры. Где-то позади еще только переправлялся через Чечуль князь Голицын.
Не дожидаясь, пока соседний корпус займет свои позиции, Михаил Илларионович подкрепил Пистора новыми силами. Почти одновременно с появлением Голицына на правом фланге русских сверху донеслось «ура». Это егеря оседлали наконец под огнем гребень, несмотря на чрезвычайную крутизну. Пока они работали штыками, отвоевывая у турок плацдарм, надлежало всему отряду подняться наверх.
– Братцы! – громко обратился Кутузов к построившимся войскам. – У нас один путь! – Он указал пухлой рукой на высоты. – Не посрамим же славы русского оружия! Победим или погибнем!..
Генерал-поручик дал знак – и все пришло в движение. Пехота лезла в лоб на крутизны; конница и артиллерия двигались в обход горы.
Когда Кутузов оказался на возвышенности, егеря штыками уже очистили версты на две обширную поляну. Взору генерала открылась справа, перед Мачином, огромная армия турок. Здесь собралось 80 – 100 тысяч отборных войск под командованием верховного визиря Юсуф-паши, собиравшегося вторгнуться за Дунай.