Кувалда
Шрифт:
Краснослав проводил его печальным взглядом. На него, словно на тряпичную куклу, надели наручники, майор даже не стал сопротивляться. Всё было кончено.
Глава 50
— Господин! Господин! Он очнулся! — смутно знакомый голос зазвенел серебряным колокольчиком, преисполненный радости.
Послышался звук шагов. Лёгкое цоканье каблучков, сразу следом за ними — тяжёлые шаги подкованных сапог.
Пахнет спиртом, касторкой и кровью. Хочется больше воздуха.
Краснослав
В палату вошли двое, и Краснослав узнал медсестру, это была Аграфена, по-прежнему в коротком белом халатике, из которого так и норовили выскочить роскошные груди. Следом за ней вошёл незнакомый мужчина, в белом халате поверх костюма-тройки.
Кувалда улыбнулся девушке, и та засияла, чуть краснея от смущения.
— Пить… — хрипло попросил он, и Груша тут же поднесла ему стакан воды.
Незнакомец молча наблюдал.
— Лейб-медик Его Императорского Величества, Рихтер, Адамар Аристархович, — степенно представился он, подождав, когда Кувалда напьётся вдоволь.
— Сычёв, Вячеслав Афанасьевич, — представился Кувалда в ответ, но медик махнул рукой.
— Мы знаем, знаем, — улыбнулся он. — Ваш отец здесь, в Петрограде, да и Аграфену к вам приставили не просто так.
— Что с Государем? — спросил Краснослав.
Его и в самом деле интересовала судьба императора. Когда Левский отвлёк его, на улице ещё оставались террористы, готовые довести дело до конца.
— Жив, здоров, передаёт вам свои лучшие пожелания и бесконечную благодарность. Ну, это он вам сам ещё непременно скажет. Небольшое нервное потрясение, но несколько капель лауданума ему помогли, да, — сказал лейб-медик. — Ваш случай куда интереснее.
— Да? — спросил майор. — Это чем?
— Из вашего тела извлекли восемнадцать пуль. Я лично руководил операцией, — не преминул похвастаться Рихтер. — Так что, ваше излечение можно считать чудесным, а меня — чудотворцем. Немногие могут похвастаться чем-то подобным. Пули я оставил вам на память, из них получится прекрасный сувенир.
— Выбросьте, — распорядился Кувалда.
Не говорить же ему, что это далеко не первые раны, полученные Кувалдой. Да и чудесное излечение — это заслуга скорее не лейб-медика, который только и мог, что потчевать царя опием, а богатырского здоровья Кувалды.
Краснослав откинул тонкое одеяло и сел на кровати, прислушиваясь к ощущениям. Энергия теперь текла правильно и равномерно.
— Вы, похоже, не просто очнулись, но ещё и выздоровели. Феноменально! — воскликнул Рихтер.
— Я бы с удовольствием полечился ещё, но меня ждут другие дела, — сказал Краснослав. — Грушенька, где мой отец? Нужно кое-что ему сказать.
Медсестра
— Афанасий Ильич сейчас на приёме у Государя, кажется, — пискнула она.
— Так. А мы где? — спросил Кувалда.
— В Зимнем, конечно же, — улыбнулся лейб-медик. — В лазарете. Государь распорядился. Он, кстати, велел, как только вы окрепнете, на аудиенцию вас проводить.
Краснослав кивнул. Император, стало быть, оценил его поступок. Значит, всё не зря. Жаль, конечно, что не удалось добить рептилоида, но даже так всё довольно неплохо обернулось.
— Я уже окреп, ведите, — произнёс Кувалда, поднимаясь с постели.
Он осмотрел себя. Раны затянулись, покрылись корочкой. Руки чесались эту самую корочку оторвать, но Краснослав держал себя в руках.
Лейб-медик посмотрел на него, одетого в длинную больничную пижаму, и покачал головой.
— Не идти же вам на аудиенцию в таком виде, — сказал он. — Груня, распорядитесь. И доложите слугам.
Аграфена выпорхнула из палаты, вскоре вернулась с роскошным парадным мундиром, похожим на гусарский.
— Ваш папенька сказал этот привезти, — сказала она.
Рихтер деликатно отвернулся.
Мундир был сшит на Славика, по меркам, которые уже устарели, и если в штаны Краснослав кое-как сумел втиснуться, то верхняя одежда просто не сходилась на широкой груди. Он тут же оставил попытки и бросил мундир на кровать.
— Больше ничего нет? — спросил Краснослав.
— Только школьная форма… — растерянно ответила Груша. — Нести?
Кувалда кивнул. Спустя некоторое время она принесла форму Императорской Гимназии, из которой, возможно, Краснослав был уже исключён.
— Я готов, — сказал он, застёгивая последние пуговицы на тужурке.
— Превосходно, — кисло произнёс медик. — Прошу за мной.
Они вышли из палаты, и Кувалда увидел гвардейца-преображенца у двери, который тут же отсалютовал ему и улыбнулся. В ответ майор Кувалда исполнил воинское приветствие Империи Славяноруссов.
Блеск и роскошь Зимнего дворца ослепляли своим великолепием, и Кувалда глазел по сторонам, медленно шагая за Рихтером. Заметно было, что это был именно жилой дворец, а не какой-то музей, тут и там сновали десятки слуг, по коридорам проходили надутые от гордости чиновники, чеканным шагом проходили военные из обер-офицеров. В каждом коридоре несли караул преображенцы.
Они вошли в Большой тронный зал, заполненный народом. На троне Кувалда разглядел императора, рядом с троном стоял цесаревич. Внешнее сходство определённо имелось, но у царя всё-таки не было на лице той печати порока, которую носил его наследник. Кирилл Романов увидел вошедшего Кувалду, и на его лице возникло странное выражение, будто он увидел дохлую мышь.
В толпе зрителей Краснослав заметил отца и дядю, оба стояли в парадных мундирах, увешанные орденами и медалями. Афанасий Ильич заметил его взгляд и улыбнулся, его брат сделал вид, что не видит.