Квадраты шахматного города
Шрифт:
Я счел лучшим не развивать эту тему дальше.
— Мое дело предупредить вас. — Я повернулся и пошел к машине. — Думаю, вы познакомили меня со всем необходимым. Остальное я, видимо, смогу почерпнуть из справочников, а также карты города. Следующую неделю я хотел бы иметь свободной. Я не могу пока с точностью сказать, чем буду заниматься, вероятнее всего, простаивать на перекрестке, ездить по городу на монорельсе.
— Да-да, берите инициативу в свои руки, — помедлив, согласился Энжерс.
Я постарался скрыть улыбку. Как большинство людей с техническим образованием, он привык заниматься
— Давайте еще раз разберемся с рынком, от которого вы хотите избавиться, — сказал я. — Насколько я понял, одна из причин появления рынка после завершения строительства города состоит в том, что жители бараков усвоили манеру уличных торговцев. Дополнительный фактор, способствующий его дальнейшему процветанию, — недостаточно интенсивное движение на прилегающих улицах. Следовательно, надо разработать такой транспортный поток, функциональность которого устроила бы население. Тогда люди сами поймут, что рынок является помехой, препятствующей линейному движению транспорта. Полгода трений — и все возрастающая заинтересованность жителей в устранении рынка заставит муниципалитет заняться юридической стороной вопроса, и при поддержке общественности проблема будет разрешена.
Энжерс кивал, с деланным восхищением глядя на меня.
— Удивляюсь, как абстрактные факторы, которыми оперирует специалист по транспорту, анализируя ситуацию, могут приводить к таким результатам, — воскликнул он.
— Все зависит от подхода. Мы подвержены влиянию многих факторов, часто этого не сознавая. В некоторых случаях давление может определять наше поведение и поступки в той мере, какая не соответствует его значению. Суть проблемы здесь в следующем: новый сквозной транспортный поток должен как-то влиться в главную магистраль в районе рынка.
В раздумье смотрел я в окно машины. Мы пересекли Пласа-дель-Эст и ехали мимо величественного собора. У входа стояла многодетная крестьянская семья. Задрав головы, люди глядели на сияющий на солнце крест над куполом. Могли ли они поверить, что в этом благородном храме обитает тот же всевышний, что и в крохотной глиняной церквушке в их деревне?
Дом, домашний очаг — вот главная беда Вадоса. Во всяком случае, главная проблема.
Двадцать тысяч человек не могли считать город своим родным домом, хотя и жили в нем. Просто город не признал их, в собственной стране они жили как чужеземцы.
— Где вас лучше высадить? — спросил Энжерс.
— Где-нибудь поблизости.
— Значит, на следующей неделе мы вас вообще не увидим?
— Я буду появляться у вас по утрам, чтобы осведомиться о новостях и уточнить вопросы, которые могут возникнуть. Не беспокойтесь обо мне. Я со всем справлюсь сам.
Энжерс кивнул, глядя мимо меня.
— Когда именно вы будете приходить?
— После того, вероятно, как закончится утренний час пик. Я хотел бы иметь исчерпывающее представление о характере и интенсивности движения транспорта в центре в разное время дня.
Энжерс вздохнул.
— Хорошо. Держите нас в курсе. Пока.
Я пожал ему руку и вышел из машины. Затем я медленно побрел назад к подземному переходу, который находился под основной транспортной развязкой.
Мне хотелось побыть одному. Для самостоятельной работы надо было совершенствовать свой испанский. — Потом мне необходимо было разобраться в отношении к проблеме рядовых жителей города.
Купив экземпляр «Либертад», я устроился в баре. Еще во Флориде я купил карманный словарик, правда, я не нашел в нем всех слов, которые искал, но с газетой справился.
Крупный заголовок привлек мое внимание — упоминалось имя Марио Герреро, председателя гражданской партии Вадоса. Из статьи я выяснил, что некто Мигель Домингес обратился в суд с жалобой на шофера Герреро, который пренебрегает правилами уличного движения, подстрекаемый хозяином машины. Тут же был и снимок Герреро возле большого лимузина, который я видел возле Дворца правосудия.
Корреспондент утверждал, что все это результат гнусного заговора народной партии, приверженцем которой является Домингес, с целью дискредитации председателя оппозиционной партии, что жалоба будет опротестована его другом и коллегой Андресом Люкасом и грязь с честного имени Герреро несомненно будет смыта.
Я хотел узнать, что пишет по тому же поводу независимая «Тьемпо», но оказалось, что финансовые дела ее так плохи, что вечернего выпуска не бывает. «Либертад», естественно, получала государственную дотацию.
На следующее утро я встал рано, чтобы проследить за транспортным потоком в момент открытия магазинов и начала работы учреждений. Рабочий день о Вадосе обычно длился с восьми тридцати до двенадцати часов, затем с четырнадцати до семнадцати тридцати. Около половины десятого я вновь возвратился в отель, чтобы позавтракать и просмотреть «Тьемпо».
Как и следовало ожидать, независимая газета освещала происшедшее под иным углом. Согласно «Тьемпо», Герреро приказал своему водителю ехать на детей, игравших на улице в мяч. Мигель Домингес, известный своей склонностью к общественно полезной деятельности, был свидетелем происшедшего и, не побоявшись задеть интересы сильных мира сего, которые могут истолковать его поступок как политический трюк, исполнил свой гражданский долг.
Я мысленно обругал политиканов и стал просматривать газету дальше. И вдруг увидел сообщение, касавшееся непосредственно меня. Упоминалась даже моя фамилия вместе с не очень лестными отзывами в мой адрес. Речь шла о городских трущобах. Имя автора статьи, Фелипе Мендосы, я явно где-то уже слышал. Объяснение этому я нашел в подписи под его фотографией. Это был известный местный писатель, произведения которого издавались в переводах за пределами страны. Я видел его книги, но ни одной из них так и не прочел. Критики называли его латиноамериканским Фолкнером.
По его мнению, я — не более чем наемный лакей правительства тиранов, цель которых — лишить людей крова. Но со мной он обошелся довольно сносно. Весь свой гнев он обрушил на Сейксаса и сотрудников финансового управления. По утверждению Мендосы, вместо того чтобы заботиться о переселении людей в новые дома, Сейксас убедил президента занять выгодную лично ему позицию, поскольку являлся акционером фирмы по строительству дорог, которая в результате этих махинаций наверняка получит огромные прибыли.