Квартира со всеми неудобствами
Шрифт:
– Вадим, давайте завтра встретимся около моего метро. Я отдам вам ваши тугры… то есть деньги.
– Хорошо, Аделаида. Когда?
– Утром. В десять.
На том разговор и закончился.
Я погасила компьютер. На всякий случай, чтобы Вадим не выдумал чего-нибудь еще, мы вдобавок отключили и телефон. Потом на кухне мы с подругой лихорадочно глотали чай. Нам обеим было тревожно, как перед решительным боем.
– Почему, Жень, непременно с ним нужно встречаться около метро и в людном месте?
– Ты не чуешь? Да чтобы они опять тебя не обули! А ты предполагала увидеться с ним в безлюдной подворотне? Или в подъезде выселенного
Я решительно тряхнула волосами:
– Я всегда спокойна и уверена в себе.
– Браво. На все его расспросы отвечай односложно – нет! Я думаю, лучше не показывать, что нам все про них известно. Мало ли что?! А так, коротко и ясно: не хочу, не буду – и баста! Ищи другую дуру на поле чудес…
Мы с Женькой проболтали далеко за полночь. Время было позднее, и подруга решила никуда уже не ехать, а заночевать у меня. Я этому несказанно обрадовалась. Ведь только с Женькой, если признаться честно, сейчас мне было спокойно по-настоящему. Я постелила ей на диванчике в большой комнате. Мы выключили свет и разбрелись по койкам. Перед встречей с Вадимом выспаться как следует было просто необходимо. Но мы с Женькой никак не могли остановиться и продолжали треп. Тем более что спать нам совсем не хотелось.
– Знаешь, Адка, когда ты мне вчера вдруг выдала, что нашла крутого мужика, и он тут же тебе и денег отвалил, и на какие-то острова зовет сомнительные… я сразу смекнула: что-то тут не так. То ли ты чего-то недоговариваешь… То ли… Ну как такое может быть?! Мы же с тобой, Адка, не дети. Где хоть находятся острова эти, Святого Маврикия? Ты знаешь?.. Вот и я не знаю.
– Выходит, Женька, ты просто не веришь в любовь!
– Я верю в любовь побольше твоего! Но я, в отличие от тебя, еще знаю жизнь. Ну сама представь, Ад, нежданно-негаданно заваливает к тебе в дом неизвестный мужик. Тут же выкладывает деньги, сколько ни пожелаешь, и говорит при этом: поехали сейчас на острова?! Я бы на твоем месте насторожилась…
– Дались тебе эти острова. – Мне было неловко, что она все время поминает острова, которые я сама и придумала для… не знаю для чего. Просто так! Для пущего эффекта. Я же и в мыслях не имела, что так все обернется!
– А в островах-то все и дело! Ну, допустим, понравилась ты ему до смерти. И что?.. По этому случаю нужно все бросить и нестись высунув язык невесть куда?! И непременно за тридевять земель? Разве вам по пятнадцать лет? А ведь он пришел к тебе с конкретной целью – расселение вашей квартиры…
– Нет, Жень, он сказал: сейчас все уладим, и тогда можно будет куда-нибудь съездить.
– Ни хрена себе куда-нибудь?! На острова какого-то Маврикия! И вообще, есть ли такие в природе? Может, он их сам выдумал?
– Есть, Жень. – Я сконфузилась, но в темноте, надеюсь, это было незаметно. – Я где-то слыхала…
– И потом… он предложил, в первый раз видя тебя, стать хозяйкой его какого-то большого дома! Ты, естественно, уши развесила! А не лучше ли тебе было бы задаться вопросом: где этот большой дом находится?
– Ладно тебе, Жень… – Мне опять стало неловко, ведь и с домом я тоже ее обманула.
– Нет, не ладно, Адка. А рассуди ты по-нормальному хоть однажды!.. Он расселяет вашу квартиру. Так?.. Значит, его дом будет в вашей квартире.
– Не будет!
– Это я так говорю, в качестве правильного хода твоих мыслей. Дом его должен быть в вашей квартире. Верно? Но при этом он сует тебе три тысячи в зубы, чтобы ты поскорей сматывалась отсюда! Где логика, Адка?! Любая на твоем месте навострила бы уши. Как это так? Любая, но только не ты!.. Дальше поехали…
– Жень… – попросила я, – ну чего теперь-то уж говорить?! И так все ясно.
– А ты только подумай, Адочка, что могло бы случиться, если бы я случайно не выяснила владельца черного «лексуса» с номерным знаком ноль-ноль-семь? Катастрофа! Ты бы, искренне полагая, что все идет блестяще, уехала бы с ним на острова Святого Маврикия!.. Представляешь теперь размеры бедствия?!
Боже! Она опять про эти острова!
– Я вполне допускаю, что такие острова существуют в природе, – нравоучительно продолжала Женька. – Но дело это совершенно не меняет. Уж сколько известно случаев, когда увозили наших дур и там они становились… даже говорить не хочется кем! Через наше турагентство несколько раз пыталась одна брачная служба наладить вывоз наших девушек в Европу. Знаешь, как это легко делается? Предлагаются реальные и конкретные якобы женихи. Наши бабы, естественно, вне себя от счастья. Из какой-нибудь Самары да прямиком на острова Святого Маврикия! Красотища!..
– Да знаю я все, Жень!.. – взмолилась я. – Тысячу раз ты рассказывала об этом.
– А вот тебе свеженький фактик, чтоб не расслаблялась. – Женька была неумолима. – Одна наша с тобой землячка, москвичка Наденька, двадцати восьми лет от роду – милая скромная женщина, с высшим гуманитарным образованием, любящая книги, путешествия, театр, уют и кулинарные рецепты… Причем из хорошей и благополучной семьи – отец главный инженер на заводе, мать учительница английского языка в английской спецшколе. Так вот, познакомилась наша очаровательная Наденька через брачное бюро с одним немцем средних лет, приличным и добропорядочным, судя по фотографии, и работающим, как он написал, преподавателем какого-то колледжа. Немец приехал сюда, они встретились, сходили в ресторан, зоопарк и Большой театр. Наденька ему понравилась, а уж он как понравился Наденьке… говорить не приходится! Таким немчик казался основательным, добрым и к тому же европейски обходительным господином. Короче, просто жуть, как все чудесно складывалось в жизни нашей с тобой соотечественницы Наденьки. Родители ее, с чувством глубокого удовлетворения, что наконец-то нашлась достойная пара для их единственной и ненаглядной дочери, благословили ее на брак… Адка, ты спишь?
– Как же, заснешь тут!..
– А чего молчишь?
– Гадости твои выслушиваю.
– Молодец! Тогда слушай, чем дело кончилось. Наденька продала свое имущество, квартиру с машиной, оформила визу невесты и укатила на родину жениха, в Северную Германию… И тут-то все и началось!..
– Можешь не продолжать, – вздохнула я, мне было жалко Наденьку. – И так все ясно. Немец оказался сутенером и продал Наденьку в бордель. Или заложил ее трем арабам…
– Отнюдь! Немец не оказался сутенером. И три араба тоже в деле не участвовали. Но прошел месяц со дня приезда ее в Неметчину, и немец просто-запросто отдал, подарил Наденьку своему товарищу. А тот своему. И так далее, покуда не попала она к последнему другу всех предыдущих друзей, который регулярно, примерно раз в два дня, избивал и издевался над ней.