Квест империя. Трилогия
Шрифт:
«Все относительно», – повторил он, как будто ему еще надо было себя в чем-то убеждать. Йейри Каменотес сказал об императоре: «Бык времен, идущий по пажитям Вселенной». Вот именно. Бык. Что есть император? Он живое воплощение империи, ее мощи, непоколебимого величия, наконец, ее протяженности во времени и пространстве. Но величие императора и величие империи не есть соразмерные величины. Замахнуться на империю то же самое, что пытаться погасить солнце. Но Бык… Быка можно разрушить, хотя и сложно.
«И ведь все уже решено, – сказал он себе. – Капли упали, и круги пошли по тихой воде…»
Глава 2ЦО
О том, что он
Йёю вышел на крышу зала прилетов и взял флаер до «Бродяжьего Стана». Сейчас за ним шла женщина. Йёю оценил прелесть момента и, оглянувшись через плечо, улыбнулся своей тени улыбкой понимания и приглашения . Женщина улыбнулась в ответ. Благодарность и согласие . «На редкость воспитанная, по нынешним временам, тень», – не без удовольствия отметил Йёю. Он дождался ее около открытого люка и только тогда, когда она приблизилась на шаг, вошел в салон. Женщина последовала за ним и села напротив. У нее были характерное лицо чистокровной северянки – удлиненные темные глаза, прямой узкий нос и небольшой аккуратный рот, – спортивная фигура и элегантные пальцы – длинные, с короткими прозрачными ногтями.
– Как тебя зовут? – спросил Йёю, внимательно изучив сидевшую перед ним женщину.
– Цо, добрый господин. – У женщины был приятный тембр голоса, и она произносила звуки согласно классическому северному канону. Правильный выговор ласкал слух, тень улыбки не покидала ее лица, движения были выверены и гармоничны, а запах напомнил Йею весенние луга его молодости. «Какие странные цветы растут теперь в Саду Теней», – с легкой завистью отметил Йею.
Флаер поднялся выше, перевалил через Левое Плечо Малого Медведя, и перед Йёю открылась Столица империи. Огромный город уступами спускался по склону Плеча и расползался вдоль основания горы вплоть до берега Серебряной, через которую ему, впрочем, было запрещено переходить еще со времен Девятого императора. Несколько горных речек рассекали Тхолан по вертикали. Значительные пространства в городе были заняты парками и священными рощами. На вершинах холмов и скальных выступов виднелись храмы и храмовые комплексы. Районы, застроенные особняками и дворцами знати, сменялись малыми и большими группами небоскребов, различавшихся по высоте, цвету и форме. Общее впечатление было именно таким, какого желали добиться императорские градостроители: гармоничное сочетание природной простоты и естественности и имперского жесткого планирования. Все так и есть. Империя это упорядоченная стихия, стихия и порядок, переплетенные так тесно, как только могут быть сплетены такие чуждые друг другу явления, как случайность
Флаер взял к югу и, пройдя вдоль склона горы на уровне второго верхнего яруса, так, что справа по ходу открылся великолепный вид на ансамбль императорского дворца, пошел на снижение. Через несколько минут машина осторожно коснулась полированного гранита посадочной площадки отеля.
– Надеюсь, ты поняла, почему я не захотел жить в своем замке? – спросил Йёю, выходя на черное сверкающее поле.
– Ваши решения безукоризненны, герцог. – Цо последовала за ним с изяществом танцора и грацией по-настоящему привлекательной женщины, знающей, что она именно такова.
– Ты мне льстишь. Не надо, – сказал ей Йёю.
– Как прикажете, ваша светлость.
– Называй меня Йёю. Мне будет приятно.
– Мне приятно сделать приятное вам, Йёю.
– Ты давно работаешь в полиции? – спросил он, входя в лифт.
– Ваши тени, Йёю, – ответила она, последовав за ним, – служат в Железной Башне.
– Мне казалось, что там никого не осталось.
– Кто-то остался. Но вы правы, Йёю, я пришла в Башню с флота.
– Дай подумать, – сказал Йёю, входя в холл своих апартаментов. – Я полагаю, ты из тактической разведки.
– Именно так. – Она улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой из тех, что он видел за последние десять лет. «Или пять», – согласился он с голосом разума, мешавшим ему потерять голову. Его голос разума всегда стоял на страже их общих интересов.
– Выпьешь со мной? – спросил Йёю.
– Я здесь, – ответила она с улыбкой.
– Звучит двусмысленно, – чуть приподнял бровь Йёю.
– Мне раздеться? – спросила она. Ее глаза смеялись.
– Лучше выпьем. – Он обозначил «тень улыбки» и, повернувшись к ожидавшему приказаний рабу, сказал:
– Подай нам в «саду».
Объяснять, что и как следует делать, не было никакой необходимости. Рабы были его собственные, домашние, прибывшие сюда загодя, со всем потребным багажом.
– Пойдем, Цо. – Теперь он улыбнулся, воздух Столицы мира действовал на него, как вино.
Они прошли через анфиладу комнат, обставленных в типично имперском стиле – много тонированного стекла и полированных поверхностей, – и вышли в «сад», на террасу, превращенную стараниями декораторов в маленькое подобие вишневого сада. Под деревьями стояла плетеная мебель, а перед сидящими открывался ошеломляющий вид на террасы тропы Девяносто Девяти Спутников.
– Бывала там? – спросил Йёю, кивнув в сторону храма. Он сел за стол и принял из рук раба костяную чашечку с водкой.
– Нет, – ответила Цо, не вдаваясь в объяснения.
– В молодости я любил подниматься Тропой Спутников. – Йёю поднес чашечку к лицу и втянул ноздрями тонкий запах напитка. Это была виноградная водка с восточного побережья, «Кровь солнца», крепкая, ароматная и чуточку сладкая.
– Я так и думала, – сказала Цо, повторяя его движение. В ее интонации не было иронии. Ирония заключалась в подтексте и… контексте, разумеется.
– Ты умная женщина, – сказал он, сделал маленький глоток и поставил чашечку на стол.
– Благодарю вас, Йёю, – ответила она без тени улыбки. – Ваши слова, как роса в летний день и как луч солнца в день ненастный. Я сохраню их в сердце.
«Да, – решил Йёю. – Я не ошибся. Она играет свою собственную игру».
Он сделал движение кистью левой руки, и столовый раб подал ему трубку и сразу же поднес огонь. Живой огонь, разумеется.
– Ты куришь? – спросил Йёю, сделав первую, самую сладкую, затяжку. «Желаннее женщины, – сказал маршал Йий, – потребнее еды». Ему, вероятно, было виднее. На Суровых холмах полегло семьсот тысяч его солдат. Какая уж тут еда?!