Кыш, пернатые!
Шрифт:
Романтики неба, блин.
Есть и прагматики. К ним, кстати, Дед радостно примкнул. Слиться с природой – основной тезис, и он не обсуждается – постулат. Вопрос – как? Мы – человекоптицы. Мы знаем, как живут и что могут люди, но не знаем, как живут птицы и что могут. Значит? Значит надо учиться у птиц. Перенимать их повадки.
Пример? Пожалуйста. Представьте: пока все орут, перебивая друг друга, ищут выход из передряги, убеждают сдаться под крыло государства или же, наоборот, войти в полную конфронтацию, группа крылатых чуть в стороне, тренируется под руководством какого-то лысого мужика с лёта приземляться на лежащее
Какой-то мудак кричал: «Демонстрация! Красная площадь! Заявить о себе. Права. Пенсия по нетрудоспособности». И всё как заведенный талдычил: «Надо выйти на поверхность!» Словно мы летаем не в небе, а под землёй кротовые норы обживаем. Морду хотелось набить идиоту!
Ну и, конечно, этот в сандалиях всех интересовал… Кто он? Черт? Бог? Найти! Как? Где последний раз его видели? Крик, гам, проклятия!..
Вот тогда я на Валерия Палыча и обратил внимание. Сидит себе мужик – пожилой… не пожилой, как-то и не скажешь – ничего особенного, в обычной жизни мимо такого пройдёшь – не заметишь. Коренастый, сила в нём чувствуется. И так сидит… будто грибник присел на пенёк отдохнуть. Только корзины у ног не хватает. Молча слушает, спокойно. Это и привлекло. Сам-то я глотку сорвал, козлу, что рядом стоял, доказывая, что если сдадимся – свободы не увидим. Цепочку на шею набросят, и будем на привязи круги в небе выписывать. И жрать, что дадут, как свиньи из лохани, стоя на коленях.
Подошел. Присел рядом. Сижу, тоже молчу – наорался. Так и сидели, а вокруг ор, гвалт не стихает. Чего орать? Ежу понятно, никакого общего решения не будет.
Тут он ко мне повернулся и говорит:
– Нет, не дадут они нам житья здесь. Выловят всех. Уходить надо. Как считаешь?
– Факт, – отвечаю, – только куда?
– Да есть одна идейка…
Я его не тороплю, не спрашиваю, жду, когда сам расскажет. А он замолчал.
Хрен с тобой, думаю, хочешь темнить – темни.
Тут тот, который всё звал на поверхность вынырнуть, подкатил:
– Валерий Палыч, вы что думаете по поводу открытого письма Президенту? Выберем инициативную группу. Сообщим о притеснениях, выдвинем свои требования, организуем сбор подписей. Пресса, телевидение, радио, иностранные журналисты… – и понёс пургу, не остановить. Глаза горят, слюной брызжет.
– Неплохая идея, – отвечает Валерий Палыч, – вот вы, Владимир, и займитесь организацией такой инициативной группы. Четко сформулируйте требования, а мы на следующем слёте их обсудим. А сейчас, извините, мы тут с товарищем, – на меня кивает, – сугубо личный вопрос обсуждаем…
– Всё! Всё, ретируюсь. Значит вы – за?
– Ну конечно.
Унесло ныряльщика. Пошёл другим мозг разрывать.
– Удивительно, – задумчиво произнёс Валерий Палыч, – нас всего-то три десятка, и вот, пожалуйста, уже свой сумасшедший. Как не понимает: высунешься – сразу отловят и запрут. Кстати, это не вы с ловцом в прошлом году разобрались?
– Было дело… – отвечаю.
– И как? Полегчало? Стоило того?
– Нет. Глупость полная. Только внимание к себе привлекли. Сами себя в четырёх стенах заперли. До сих пор эта часть Лосинки под наблюдением.
Посидели ещё, помолчали. Я уже уходить собрался, когда он спросил:
– Я
О-па! Выходит, ему про меня всё известно…
Глава третья
Мы так и не выяснили, кто нас сдал.
Думаю, на крылатых грешить не надо. Хотя… как знать?..
Слишком долгой была подготовка отъезда. Пришлось много народа задействовать. Маршрут, транспорт, проводники, финансы… Всё организовать, не выходя из квартиры, действуя через подставных, – та ещё морока.
Другое непонятно – почему нас сразу не взяли, тянули до последнего? Может, отслеживали: на кого-нибудь ещё выведем? Или не знали они ничего толком, вот и выжидали? Дело тёмное…
Добираться до границы с Монголией решили на машинах – по-другому никак. В самолёт и поезд не просочишься. Самим – ночами, лётом? Уж больно километраж большой и ночёвки в неизвестных местах стрёмные, отловят по дороге, не долетим. На машинах добраться шанс есть. Но и технических сложностей хоть отбавляй…
Изначально нас было пятеро крылатых и два проводника. Команду Валерий Палыч подбирал. Я ему посоветовал Ваньку взять. Он сначала отнёсся скептически, потом, когда узнал Ваньку поближе, согласился. Ванька, он взбалмошный, но мужик хороший. С Ванькой – шестеро стало.
Думали, что сможем добраться на двух машинах. Одна была у Валерия Палыча, другая – у меня. Дочка Валерия Палыча – проводник. Только закончила курсы вождения, получила права. Тот ещё драйвер! Но что поделаешь? Второго-то шофера вообще сначала не было.
Валерий Палыч договорился. Привел мужика – старого своего приятеля. Сергей.
Мне этот Сергей сразу не понравился. Нервный какой-то… Худой, даже, я бы сказал, болезненно тощий, лицо злое, с желтоватым отливом, и кадык торчит. Так и веет от него неудачником, непризнанным гением, обиженным на весь свет. Но выбирать-то не из кого… Да, и ещё, как я понимаю, он условие поставил, что, когда до места доберёмся, фотосессию нам устроит. Фотограф, блин! На чужой беде прославиться захотел. И как-то даже жалко этому прощелыге кормилицу мою в руки отдавать – изнасилует ведь. Да мне уж, видно, больше не рулить…
Отъезд наметили на раннюю весну. Пока доберёмся – глядишь, уже и лето.
Разработали маршрут и схему передвижения. Перед каждым большим городом – пост ГАИ, не дай бог остановят! Поэтому решили, что мы – крылатые – высаживаемся и ночью город облетаем сами, потом на трассе нас подбирают проводники на машинах.
А вот когда список вещей составили, тогда и ужаснулись: в две машины точно не влезаем, нужна третья. Или… двух крылатых убирать.
Приуныли. Ни машины, ни проводника. Перебрали ещё раз вещи: палатки – нужны, спальники, печки – нужны, да до фига всего нужно. Как ни крути, не помещаемся в две машины.
Всё застопорилось.
Тут ещё зима накатила. Я затосковал.
Два года уже! Два года в четырёх стенах, прячась! Застрелиться!
Ванька пропал куда-то, на звонки не отвечает. Раньше, время от времени, летали вместе, а сейчас? Предложи мне кто-нибудь ловца поймать и отметелить, я бы от скуки не задумываясь согласился. И о последствиях бы не думал. Хоть какое-то действие.
К Валерию Палычу съездил, пожил у него неделю. Ольга привезла. Она ночами по Москве круги на машине нарезала, тренировалась – боялась предстоящей поездки, это чувствовалось.