Лаберилльская Пудра
Шрифт:
— Линар… — выдохнула она, облизав губы — …Корделл…
— Рэндар. — сказал он.
Она ухватилась за его руку. Опять выдохнула. Да что же с ней?! Да никогда в жизни…
— Что? — девушка старалась говорить спокойно.
— Рэндар, Аталина. Меня так зовут.
Он притянул её к себе, смяв жёсткую ткань куртки и, глядя прямо в воду её глаз — озёрную, серебристо — мутную, искрящуюся в свете Паноры, поцеловал.
И в этот
— Прекратите. — голос её стал резким и неприятным — Такого уговора не было. Я соглашалась на другое.
— Так согласись на третье. — он скользнул губами по её виску — Что тебе мешает? Боишься, что не выдержишь? Или боишься боли? Или… что там вы ещё болтаете про нас?
Она попробовала высвободиться. Оборотень держал крепко. Одна его рука прижимала поясницу и девушка чувствовала, как напряжены его бёдра и член. Даже сквозь слои ткани куртки и брюк ощущала она эту тяжёлую жёсткую горячечность.
— Пустите. Я на такое не подписывалась. Быть использованной салфеткой — это не для меня!
Он сжал пальцы на её подбородке. Рывком теснее прижал к себе.
— Гордая, значит? И давно ли? — повернув голову, прошипел в ухо — А может, тебе больше нравилось прыгать в белых чулочках перед мужиками? А, сестра Аталина? Или вылизывать девочек? Как там звали твою подружку, Нэй, кажется?
Разум его помутился. Где то на задворках его мыслей бился здравый смысл, колотил изо всех сил в ворота, кричал. Так нельзя! Нельзя! Нельзя! Его никто не слушал. Ворота, запертые обидой на замок, оказались крепкими, как вековые скалы.
Вот так, значит?! Значит, трогать и целовать её можно всем — клиентам, этой худой, страшненькой девке, даже тому липкому придурку, которого он к ней подослал… А ему? Ему — ничего. Неужели он ей противен НАСТОЛЬКО?
— Пошёл ты…
Она всё — таки вырвалась, выкрутилась из его рук, и теперь стояла напротив, злая и взъерошенная.
— Значит, пошёл вон? Ну, договаривай, Аталь! Куда мне идти?
Она отвернулась.
— Отвезите меня обратно, линар Корделл. У меня есть деньги, я отдам Вам их. Остальное… отработаю, если хотите. Сколько Вы заплатили Иноне?
Резко дунул ветер. Стал накрапывать дождь.
— Аталина…
— Я Вам не подхожу. Это было ясно с самого начала. Я могу начать отрабатывать уже на следующем рейде… А пока отвезите меня обратно в Красный Дом.
— Нам надо успокоиться. Обоим. — он делал огромные усилия, чтобы снова не начать рычать и рявкать — Поедем домой. Завтра всё решим.
— Когда следующий рейд? Через неделю?
Корделл сделал шаг к ней. Она вяло шелохнулась от него, но осталась на месте.
— Мне можно обнять тебя, Аталина? Если нет, значит нет. Я не хочу давить на тебя или насиловать… И я не хотел всего этого говорить.
Девушка прошла,
— Ты хочешь домой?
Кивнула. Этот кивок было еле видно. Просто лёгкое прикосновение её волос к его куртке, которая все ещё была на ней.
Они забрались внутрь и Корделл включил свет.
— Если хочешь, поешь. В пакете сырные лепёшки и овощи. И ещё… печенье. Тебе.
Осторожно положил пакет ей на сведенные, как в судороге, колени.
— Прости, Аталина.
— Ничего страшного, линар Корделл. Всё, что вы сказали — чистая правда. Спасибо за печенье.
Лайр, урча мотором и мигая дорожными огнями, медленно пополз, нащупывая дорогу гусеницами.
Дождь пошёл сильнее. Вода, падая с неба, ласкала траву, примятую ногами. Расправляла её. Гладила. Мыла…
Глава 8
После того, что произошло на ночном берегу, между Аталиной и Корделлом установились этакие тепло — соседские отношения. Он изо всех стремился показать, что сожалеет. Она же — что понимает.
Он сожалел… И горел. С каждым днём, с каждой минутой, с каждым взглядом и прикосновением. Утрами — иногда яркими, светлыми, иногда — холодными, дождливыми, перетекающими в несветлые дни… Звенящими тоской вечерами. Влажными, горячими ночами. Заставлял себя спать — и снилась она. Всегда она. Приходила кошмарами, уходила холодной, тягучей безысходностью. Глаза его теряли зелень, плавились, превращались в комки раскалённого железа. И все желания исчезли, растворились, превратились только в одно — прикоснуться к ней. Всё. Больше ничего не хотелось.
Позволила один раз… Обнять. Так готов был выть диким зверем от счастья, когда прохладу её тела почувствовал сквозь одежду на своей разгоряченной коже. Обнял. И просил, чтоб не уходила. Подольше.
— Просто посиди рядом, Аталина. Что тебе стоит? Не трудно?
— Да зачем вам? — искренне удивилась девушка — Нет, не трудно.
Она присела на край дивана, просторная туника обрисовала тренированную фигурку. Глянул исподлобья. Красными, воспалёнными глазами. Надо было на что — то решаться…
— Линар Корделл, я хочу спросить…
Отлегло от сердца. Пусть просит. Хоть в чем — то стать ей полезным.
— Что хочешь?
— Глупый вопрос.
Он кивнул:
— Спрашивай.
— Где ваша жена? Она была вообще?
— Не было. Зачем тебе?
Она помолчала.
— Вы так один и жили всегда?
Оборотень откинулся на спинку дивана:.