Лабиринт для Слепого
Шрифт:
Конечно, Сиверов не мог знать разговора, который произошел у скульптора-наркомана с водителем-провидцем.
– Куда дальше? – спросил Глеб.
– Лучше заехать во двор.
– А машину там оставить можно?
– Конечно, можно, – сказал Прищепов сдавленным голосом, продолжая прижимать платок к носу.
– Хорошо.
Автомобиль плавно вкатил во двор, и Прищепов кивнул:
– Стоп. Вот у этого подъезда.
Они выбрались из машины. Видимо, не очень желая приглашать к себе гостей, но не найдя благовидного предлога отказать, Прищепов пробормотал:
– Ну что же, господа,
Лифт остановился на нужном этаже. Хозяин долго возился с многочисленными замками. Глеб смотрел на Тамару, но в то же время четко следил за движениями рук Альберта Прищепова, считая и изучая замки, которыми была оснащена тяжелая дубовая дверь. Когда дверь открылась, за ней оказалась вторая. И Глеб увидел, что обе двери усилены стальными листами.
«Да, неплохо», – отметил он про себя, осматривая массивные металлические уголки, укрепляющие дверь квартиры Альберта Николаевича Прищепова.
Огромная прихожая. Высоко под потолком вспыхнула люстра, заиграли хрустальные камешки подвесок.
– Роскошно! – выдохнула Тамара.
Она никогда не была в квартире Прищепова, – Глеб это понял по ее изумленному вздоху.
Альберт Николаевич быстро двинулся в ванную. Послышался шум воды, затем Прищепов высморкался и вернулся уже умытый, но со свежим носовым платком в руках – Проходите в гостиную, располагайтесь на диване.
Гости прошли в поражавшую своими огромными размерами гостиную. Большой персидский ковер, старый, но прекрасного качества, с дивными птицами по краям, устилал комнату. Начищенный инкрустированный паркет сверкал. Мебель была под стать ковру. Массивный круглый стол, на нем – мраморная пепельница, оправленная в бронзу. Подсвечники по углам, рояль и черный буфет, весь точеный, с маленькими стеклянными оконцами, за которыми поблескивала дорогая посуда. А на стенах – многочисленные картины в дорогих золотых рамах, поражавших изысканным рисунком – переплетенные виноградные гроздья, листья, яблоневые цветы. Эти рамы явно когда-то украшали иконы и были взяты с иконостаса. Где-то подобную резьбу Глеб Сиверов уже видел, но где – не мог вспомнить. Но сочетание великолепных старинных рам и не менее прекрасных, но абсолютно новых современных картин выглядело странно.
– Как у вас хорошо!" – не смогла скрыть восторга Тамара.
– Да, да. Располагайтесь, – в буфете стоят бутылки.
Возьмите все, что нравится, выставляйте на стол. Будем пить.
Зазвучала легкая музыка, и Глеб только сейчас заметил колонки – высокие и отделанные золотистым деревом. Они походили на небольшие шкафчики. А сама аппаратура стояла в ореховом стеллаже. Книг в гостиной не было. Поражала чистота.
– Вы сами убираете? – поинтересовался Глеб.
– Да нет, приходит женщина через день. Она готовит мне еду и убирает. А так же кое-что стирает, – улыбнулся Прищепов, явно удовлетворенный впечатлением, какое произвела на гостей его квартира.
Глеб сел на мягкий диван. Упруго скрипнула кожа.
А вот Тамара Колотова никак не могла найти себе место. Она не решалась опуститься в глубокое кресло, слишком уж короткой была ее юбка. Но, наконец, она все же решилась.
Глеб заметил ее растерянность и улыбнулся:
– Не
А хозяин уже возился на кухне у холодильника, извлекая из морозильной камеры лед. Тихо звучала музыка, Прищепов сам, видя, что гости не проявляют инициативы, достал из черного немецкого, явно трофейного, буфета бокалы и бутылки, тесной группкой составил их на столе и предложил:
– Давайте выпьем виски.
– Нет, я не буду, – отрицательно мотнул головой Глеб. – Ведь мне еще вести машину.
– Да бросьте, Федор, – хитро улыбнулся Прищепов. – При чем тут машина? Вы, я думаю, даже если на ногах стоять не будете, сможете ее вести.
Через полчаса Прищепов тронул Глеба за плечо.
– Я хотел бы с вами, Федор, переговорить, – каким-то на удивление официальным голосом сказал Альберт Николаевич и посмотрел на Тамару. – А ты посиди здесь. Налей себе выпить. Вот орешки, печенье, конфеты. Угощайся, развлекайся. А мужчинам надо решить кое-какие дела. Пройдемте в кабинет.
Кабинетик оказался на удивление маленьким, тесно заставленным книжными полками и старинной мебелью. Выдержанный в стиле ампир кабинет заполняла мебель, изготовленная русскими крепостными. Такая мебель Глебу очень нравилась, простая и в то же время отлично прорисованная, лаконичная и выразительная.
На деревянных тумбах стояли бронзовые подсвечники.
Письменный стол был чист. Столешницу украшала затейливая инкрустация.
Хозяин опустился в кресло у стола, предложив гостю сесть напротив. Мужчины держали в руках бокалы с виски.
– Скажите мне, – в упор посмотрев на Глеба, спросил Альберт Николаевич, – где это вы научились так ловко для бизнесмена орудовать кулаками?
– О, это давняя история. В детстве я был очень стеснительным и хилым парнем. Меня в классе и во дворе все били, поэтому мне пришлось позаботиться о самосохранении. Долго занимался всякими видами единоборств и, как вы смогли убедиться, кое-чему научился.
– По-моему, все, что я видел, было превосходно.
Хотя я, честно признаться, смутно помню, голова просто раскалывалась.
– А что это за люди? – как бы между прочим вставил вопрос Глеб, маленькими глотками смакуя напиток.
– Это страшные люди. Они почему-то на меня «наехали», требовали больших денег и больших услуг.
– А вы, конечно же…
– Да, – перехватил инициативу Прищепов, – я, конечно же, им отказал.
– Могли бы сразу предупредить, Альберт Николаевич, – мы просто ушли бы из ресторана, не доводя дело до инцидента.
– Думаю, все равно Они от меня не отстанут.
Глеб помолчал, не зная, что посоветовать.
– Послушайте, вы действительно хотите заняться прибыльным делом? – сменил тему Прищепов.
– В принципе не против, – тоном знающего себе цену человека произнес Глеб Сиверов, поудобнее устраиваясь в кресле.
Он задумчиво поглаживал ладонью нежную, будто девичья кожа, полировку орехового подлокотника и рассматривал корешки старинных фолиантов за стеклами книжных шкафов.
– Да-да, книги у меня хорошие. Люблю старинные вещи, – перехватил его взгляд Прищепов.
– По-моему, вы любите не только старинные вещи.