Лабиринт миров
Шрифт:
И тогда, словно проблеск спасительного маяка, мелькнуло видение мальчишки, плывущего сквозь такую же тьму с синим ножом в руке… Лосев собрал остатки своих сил, чтобы удержать видение, сделать его более четким. Он думал об этом мальчишке, у которого мужества оказалось больше, чем у него, он думал об этом, пока не почувствовал стыд и вместе с ним гнев на свою беспомощность.
Он стал повторять движения мальчика. Теперь он словно поплыл сквозь густой темный кисель и почувствовал, что неподвижность исчезла. Он вновь двигался вперед. Вот только не знал, куда и сколько ему еще осталось этого ледяного
Его биологические часы остановились, больше он не испытывал ни голода, ни жажды — ничего, кроме усталости и холода, которые скорее всего останутся с ним навсегда.
Но безнадежна лишь остановка. Движение, рано или поздно, приводит человека к какой-то цели. Иногда, правда, совершенно не к той, к которой он стремился.
Неожиданно Лосев почувствовал, что вновь может нормально дышать, и уловил сквозь сомкнутые веки проблеск слабого света.
Он открыл глаза и увидел, что лежит на полу невысокой пещеры. С потолка, сквозь трещины, сочилась вода, и откуда-то пробивался далекий дневной свет.
Рядом с ним сидел Масек и, словно ничего не произошло, приводил в порядок свою шкурку, тщательно вылизывая ее шершавым розовым языком.
— Где мы? — прохрипел Лосев, испытывая радость оттого, что вновь может говорить.
В ответ Масек неопределенно повел плечами:
— Откуда мне знать? Из хижины мы точно выбрались.
— Что значит, «откуда тебе знать»? Ты не знаешь, где мы? Не знаешь, куда вел ход, который ты раскопал?
— Конечно, нет. Эти ходы могут вести куда угодно, в любой из миллиона параллельных миров.
— Ты ничего не говорил об этом! Мы собирались только выбраться из хижины!
— Ну, не говорил. А ты и не спрашивал. Какая тебе разница, в каком из миров очутиться? Главное, мы выбрались из хижины Лешака. Вот там действительно было гиблое место.
Но разница для него была… Ксения осталась за этим переходом сквозь тьму, их снова разделила бездна неведомого пространства, и теперь, во второй раз, он вряд ли найдет дорожку, ведущую к ее дому.
— Почему ты меня не предупредил?
— Да ладно, хозяин, не хмурься. Найдешь ты свою Ксению, если она действительно твоя суженая. Уж очень ты плох был после боя с Лешаком. Надо было вытащить тебя оттуда все равно куда. Что толку горевать о содеянном? Мы уже здесь. Обратно не вернуться. Будем искать пищу и новый дом.
— Выходит, любой дом для тебя может стать своим? Мы, люди, устроены иначе. Наш дом находится там, где мы родились.
— Ну, сейчас ты не о своем доме горюешь. Дом Ксении находился в другом месте, вспомни об этом.
Масек был прав. Лосев чувствовал, что окончательно запутался, и вряд ли мог определить сейчас, что для него важнее всего. Пожалуй, все же — найти пищу. Этим простейшим делом он и решил заняться, отложив сложные вопросы на более позднее время.
Пещера, в которой они очутились, заканчивалась узким лазом, и точно такой же лаз вел в противоположную сторону. Лосев решил полностью положиться на чутье своего спутника и предоставил ему право решать, в какую сторону двигаться. Масек довольно долго копался в стене пещеры. До Лосева дошел запах сырой земли и прелых корней. Мир, в который они попали, был наполнен жизнью. Лосев окончательно убедился в этом, когда Масек извлек из стены
— Не хочешь попробовать?
К тому моменту, когда последовало это предложение, Лосев был готов попробовать что угодно, так сильно было чувство вернувшегося к нему голода.
Корень оказался сочным и сладковатым, напоминавшим по вкусу земное яблоко. Пока Лосев с ним управлялся, Масек нашел еще пяток подобных корней. Половину они съели, остальные Лосев привязал к поясу — про запас. Теперь он был готов двигаться дальше. Голод полностью утолить не удалось, но силы быстро возвращались к нему, и главное, скованность в мышцах постепенно исчезала. Движение уже не отдавалось режущей болью в каждом суставе.
— Ты никогда здесь не был? Этот мир тебе не знаком?
— Их слишком много. Мы знаем тропинки между ближайшими мирами, но тот лаз, которым нам пришлось воспользоваться, я еще не проходил. Он ведет наверх, я чую свежий воздух, скоро мы узнаем, куда нас вывел проход.
— Но если мы уже прошли один раз этим путем, мы можем вернуться обратно? Ты помнишь дорогу?
— Этот выход находится слишком далеко от места, в котором ты меня нашел. Планеты, звезды, все миры не стоят на месте. Связь между ними все время изменяется, и чем дальше находится мир — тем сильнее изменения. Дорога никогда не повторяется. Она будет другой. Вернувшись обратно, мы попадем в новое место. Для тебя так важно вернуться?
— На Земле я сам выбираю дорогу и в любой момент могу вернуться туда, откуда уехал…
— У нас, домовых, все иначе. Никто не знает, какая ему выпадет дорога.
Они надолго замолчали. Лосев пытался примириться с тем фактом, что дорога здесь ведет в одну сторону, и не мог этого сделать. Это лишало его всякой инициативы. Он вновь, в который уж раз, попытался прокрутить в голове всю цепочку событий, с того момента, когда он прервал свой отпуск и оказался в вымершем селе, а затем встретил Ксению…
Сейчас он начинал сомневаться даже в том, была ли эта встреча настоящей. При таких фантастических возможностях существо, вторгшееся на Землю, могло инициировать любую встречу. Создать любой, самый невозможный мир. В воображении или в реальности — это, в сущности, не имело никакого значения. Если нельзя отличить воображаемый мир от реального — они однозначны.
Эту истину он усвоил для себя еще со школьной скамьи, когда так и не принял философский постулат о вторичности сознания. Доказать этого никто не смог и не сможет потому, что для доказательства необходимо выйти за пределы собственного рассудка и посмотреть на него со стороны.
В таком случае не стоит рассуждать на эту бесплодную тему, надо принять реальность, в которой он оказался, как таковую, и попытаться разобраться в ее законах. Только так у него еще оставалась слабая надежда вернуться когда-нибудь в родной мир.
Проход сузился, и теперь Лосев двигался за Масеком ползком, завидуя маленькому росту своего спутника. Примерно через час такого мучительного продвижения, почти в полной темноте, Лосев неожиданно заметил справа от себя неясный тусклый свет, и, миновав еще один лаз, они выбрались наконец наружу.