Лабиринт призраков
Шрифт:
Вальс докурил и поднялся. За сомкнутыми занавесками приглушенно играл оркестр, звучали голоса. Не оглядываясь, он направился к лестнице, ведущей в башню. Висенте вынырнул из сумерек и, неслышно ступая, последовал за шефом.
Вставив ключ в замочную скважину, Вальс сразу понял, что дверь кабинета открыта. Он замер, стиснув пальцами ключ, и повернул голову. Висенте, оставшийся ждать у лестницы, прочитал в его глазах приказ и неторопливо приблизился, доставая револьвер из внутреннего кармана пиджака. Вальс попятился, и Висенте жестом попросил шефа занять место у стены, подальше от дверного
Вскинув револьвер, Висенте настороженно всматривался в сумерки. Из окон падал голубоватый свет, позволяя различить контуры обстановки в кабинете Вальса. Он обвел взглядом большой письменный стол, тяжелое мягкое кресло, овальный книжный шкаф и кожаный диван на персидском ковре, устилавшем пол, но не заметил во тьме ни малейшего движения. Нашарив на стене выключатель, Висенте зажег свет. В кабинете никого не было. Опустив оружие и спрятав его под пиджак, телохранитель шагнул в комнату. Стоя в дверях за спиной телохранителя, Вальс напряженно наблюдал за развитием событий. Висенте обернулся и покачал головой.
– Наверное, я сам забыл запереть кабинет, когда уходил сегодня вечером, – неуверенно предположил Вальс.
Висенте задержался посреди кабинета и еще раз внимательно огляделся по сторонам. Вальс переступил порог комнаты и прошел к своему письменному столу. Висенте проверял защелки на окнах, когда министр заметил эту вещь. Услышав, что шаги Вальса внезапно стихли, охранник встревоженно повернулся.
Взгляд министра был прикован к письменному столу. В центре, на обтянутой кожей столешнице, лежал большой конверт кремового цвета. Вальс почувствовал, как волоски на руках встали дыбом, и внутренности словно обдало ледяным ветром.
– Все в порядке, дон Маурисио? – спросил Висенте.
– Оставьте меня.
Телохранитель помедлил, обуреваемый сомнениями. Вальс не спускал глаз с конверта.
– Я буду поблизости на случай, если понадоблюсь вам.
Вальс кивнул. Висенте неохотно направился к выходу. Когда дверь кабинета за ним закрылась, министр стоял у стола, в оцепенении глядя на пергаментный конверт, как на гадюку, готовую совершить смертельный бросок и впиться ему в горло.
Обогнув стол, он уселся в кресло, прижимая к груди сжатые кулаки. Через минуту он отважился протянуть руку к пакету. Вальс ощупал конверт, и пульс его участился. Подцепив пальцем сургучную печать, министр открыл посылку. Печать еще не высохла и подалась легко. Он взял конверт за краешек и приподнял. Содержимое выскользнуло за стол. Вальс судорожно вздохнул и зажмурился.
На обложке книги, переплетенной в черную кожу, не было ни имени автора, ни заглавия, только оттиск условного изображения, напоминавшего винтовую лестницу, если смотреть на нее сверху.
Рука затряслась. Собрав пальцы в кулак, Вальс крепко стиснул его. Между страниц книги виднелось вложенное письмо. Он вытащил его. Желтоватый лист бумаги, вырванный из бухгалтерской книги, был расчерчен красными горизонтальными линиями в два столбика. Каждый из столбцов содержал длинный перечень цифр. В глаза бросилась надпись внизу, сделанная красными чернилами:
Твое время истекло.
У тебя остался последний шанс.
У входа в лабиринт.
У Вальса перехватило горло, дышать стало трудно. Прежде чем он осознал, что делает, его руки, нервно пошарив в центральном ящике стола, выхватили хранившийся там револьвер. Министр поднес ствол ко рту и взвел курок. От оружия пахло машинным маслом и порохом. Вальса замутило, но он вцепился в рукоять обеими руками и не открывал глаз, пытаясь сдержать слезы, катившиеся по щекам. Неожиданно он услышал шаги на лестнице и девичий голос. Мерседес говорила с Висенте у дверей кабинета. Вальс торопливо затолкал револьвер обратно в ящик и вытер слезы рукавом. Охранник постучал в дверь согнутыми пальцами. Вальс сделал глубокий вдох и выждал мгновение. Висенте постучал снова.
– Дон Маурисио! Пришла ваша дочь.
– Пропусти ее, – произнес он срывающимся голосом.
Дверь отворилась, и в кабинет шагнула Мерседес, в вечернем платье винного цвета, с очаровательной улыбкой на устах, которая померкла, как только она увидела выражение лица отца. Висенте с беспокойством смотрел на шефа с порога комнаты. Вальс кивнул ему и жестом велел удалиться, оставив наедине с дочерью.
– Папа, ты хорошо себя чувствуешь?
Он изобразил радостную улыбку и встал, чтобы обнять ее.
– Разумеется, хорошо. Особенно теперь, когда вижу тебя.
Мерседес очутилась в крепких объятиях отца, а он уткнулся носом ей в волосы, вдыхая запах, как делал раньше, когда она была ребенком, будто верил, что аромат ее кожи защитит от всех козней и скверны мира. Наконец, разжав руки, отец отпустил дочь, и Мерседес, заглянув ему в лицо, заметила, что глаза у него покраснели.
– Что случилось, папа?
– Ничего.
– Ты меня не проведешь. Других – да, но только не меня…
Вальс улыбнулся. Настольные часы показывали пять минут десятого.
– Как видишь, я держу слово, – сказала она, прочитав его мысли.
– Я не сомневался.
Мерседес привстала на цыпочки и бросила взгляд на стол.
– Что ты читаешь?
– Так, ничего. Ерунду.
– А мне можно тоже почитать?
– Эта книга не для маленьких девочек.
– Но я уже не маленькая девочка, – возразила Мерседес, улыбнувшись с детским коварством и повернувшись вокруг своей оси, чтобы продемонстрировать платье и фигуру.
– Вижу. Ты стала взрослой.
Она коснулась ладонью щеки отца.
– Тебя это печалит?
Вальс поцеловал руку дочери и покачал головой:
– Нет, конечно.
– Ни капельки?
– Ну, если только чуть-чуть.
Мерседес рассмеялась. Вальс последовал ее примеру, ощущая на губах вкус пороха.
– Я вполне доволен, как провел вечер. Ты же все понимаешь.
Дочь кивнула с лукавым выражением лица.
– Да. Уж я-то понимаю…
Она прошлась по кабинету, таинственному миру, полному книг и запертых шкафов, поглаживая кончиками пальцев корешки переплетов в библиотеке. Заметив, что отец наблюдает за ней с тоскливым выражением в глазах, остановилась: