Лабиринт снов
Шрифт:
— Я типа отказала вчера, хотя он не сильно пытался.
— Гордость не позволяет, — с сарказмом договорил Антон. — Если ты из-за Совета собралась уходить, то зря, а если дело в чувствах…
О, да, вернёмся к нашим «баранам»:
— Тошка, Элронд же солгал на счёт тебя? Что у тебя нет души? Такого не бывает.
— Ну, кое в чём он не солгал.
По взгляду я поняла в чём.
— А как же Лерка?
— Она меня любит. Больше ничего не надо. Мне даже лгать ей не нужно, просто не запутаться во времени. Заведу себе сына и…
— Тоха,
Антон присел на тронное кресло.
— Как же тебе объяснить? Только под влиянием определённых факторов ты становишься тем, кто ты есть. Кто я? В чём заключается моя жизнь? Слишком много тел, и ни одной настоящей привязанности. С тобой тепло, уютно. Всё не так, как ты думаешь, я просто люблю. Люблю, как родного человека. Люблю твою самоотверженность, гордость и безрассудство. Твою способность находить светлое там, где ничего хорошего не предвидится. Но ты меня не слушай, сестрёнка. Больше всего я хочу, чтобы ты была счастлива. Оставляя вас здесь, я думал, вы не оторвётесь друг от друга. Как вы умудряетесь собачиться?..
— Речь не о нас с Ласом, с этим я уже решила. Речь о тебе. Что он с тобой сделал?
— Элронд просчитался. Ничего бы у нас с тобой не получилось.
— Почему не получилось? — даже обидно немного, хоть я и не претендовала ни мыслью, ни словом, ни чем другим.
— Вспомни, как мы у Изенгарда целовались.
Для меня Антошка стал настолько родным, ближе брата, секс с ним представлялся чем-то противоестественным вроде инцеста. То есть, совершенно никак не представлялся.
На взрослом, потрёпанном жизнью лице друга проступила мальчишеская самоуверенность.
— То-то же. Со мной в точности также. Такая куча женщин, и вот одна-единственная, которую я не хочу. Нет, если бы от этого зависела твоя жизнь или Лёнькина, я наступил бы на собственные принципы. Но это наши с тобой сердца! Хочу сохранить, пока ещё хоть что-то осталось. Так что пошли, сам вас мирить буду.
Леонид, как и его отец собственно, нашлись в библиотеке. С лицом, что у памятника неизвестному солдату сын обсуждал с Правителем архиважные задачи государства. Боже, они как клоны! И не обучали его выдержке, да поди ж ты! У венценосных особ достоинство в крови, надо полагать.
— Светка — это Лас. Лас — это Светлана. Вам есть о чём поговорить, — промолвил он, Лёнька улыбнулся его словам. — Пошли, Лёнька, пусть учатся. Не позорь мою седую голову, Светка, — напутствовал он, отправившись на выход.
— Подождите, — остановила я. — О чём нам говорить, Тош?
Антон остановился, посмотрел, словно я уже его опозорила с ног до головы.
— А о чём ты хочешь узнать? Что важнее сейчас?
Лас с интересом воззрился на нас. Похоже, принимать активного участия в примирении он не собирался.
— Важнее Леонида для меня ничего нет.
— Это сейчас не актуально. С Лёнькой порядок. Подумай ещё.
Эльф не желал помогать, глядя на него, я вообще удивлялась, как он не ушёл сразу.
— Что нас ждёт Лас?
— Зависит от тебя.
— От нас обоих. Я надеялась, что ты хоть немного беспокоишься. Но тебя, похоже, не волнует, чего я хочу.
— Не имеет значения, чего мы хотим! Я надеялся, Высшие неспроста связали нас. Нынче начинаю сомневаться. Несчастные люди! Вы живёте минутой, мы — вечностью, мы решаем основательно и навсегда, вы же не думаете о будущем.
— О времена, о нравы! — с пафосом продекламировала я.
— За все поступки нужно платить, я заплатил, и ты заплатишь!
— Непременно. Наличных нет, расписку примешь?
— Не мне заплатишь, себе.
Вот и снова поссорились. Стало так тоскливо. Он не предпримет ни одной попытки удержать меня? Не так: он не сомневается в том, что я останусь. Когда сын рядом с ним он не боится.
— Что ты чувствуешь?
Эльф терпеть не мог, когда я заговаривала о чувствах:
— Что мне, скажи на милость, чувствовать? У эльфов привязанность рождается от совместного времяпровождения, у людей, наоборот — от совместного проживания она умирает. Мы провели вместе не так много времени, чтобы понять.
Проклятая непрекращающаяся вереница вопросов, хоровод вопросов. Нам суждено бродить по кругу пока не найдём ответы.
— Любовь? — с отчаянной надеждой предположила я.
— Опять твои человеческие слова. Перестань истязать себя! Я их не понимаю, я не человек!
Вот он, долгожданный момент истины. Одинокая слезинка скатилась по моей щеке.
— Мам, ты плачешь? — удивился Леонид. — Не смей, слышишь? Отец сейчас же освободит тебя, я сам пойду с тобой!
Антон подошёл, провёл большим пальцем по моей щеке стирая каплю солёной влаги.
И со словами:
— Давно хотел это сделать, — отрывисто с разворота ударил Ласа по лицу, да так, что тот в мгновение ока оказался на земле.
— Я предупреждал, — с мрачным удовлетворением оповестил друг.
— Я заслужил, — согласился эльф, поднимаясь. — Но и она заслужила.
Лёнька рванулся, но Антон крепко схватил его за плечо. Я вспомнила себя возле скалы копей Мории: состояние полного бессилия, безнадёжности.
— Ты не удержишь меня здесь силой, — зло и тихо высказалась я.
— И не помышлял, — выплюнул Лас, держась за челюсть, махнул свободной рукой в сторону выхода. — Иди!
Я открыла рот, чтоб выпалить очередную гадость.
— Хватит! — Оборвал Антон. — Всё. Мать вашу… открываю проход. Думал, вы помиритесь. Сил никаких больше на вас нет. Не можешь с ней сладить, заберу Светку.
Лёнька схватил меня за руку, сердце опять сжалось от тоски. Я не шевельнулась.
— Сынок, прости, ты взрослый и наполовину эльф, а во мне лишь капля вашей крови…
Как объяснить, что родители разного вида никогда не будут думать одинаково? Что у них разные цели? Не скрою, нам было невообразимо хорошо вместе, но это ничего не значит. Нельзя строить всю оставшуюся жизнь на инстинктах.