Лабиринт
Шрифт:
Вокруг нас с Эриком стояли только пустые клетки, так что узнать у других узников новые сведения не представлялось возможным. Основная масса заключенных сидела дальше или у самого входа на это рынок невольников. Мы же очутились ровно посередине торговых лотков с живым товаром. Время от времени мимо проходили люди, осматривая предлагаемую номенклатуру рабов. Француза даже вытащили наружу из камеры и заставили крутиться под внимательным взором какого-то мужика с золотыми зубами, который тщательно осмотрел его приценяясь. Меня такая участь миновала.
Вскоре показалась скрипящая тележка, толкаемая дряхлой старухой в обносках. Она раздавала еду пленникам. В грубо вырезанной деревянной миске протянутой через прутья решетки лежала птичья порция однообразной массы. Наверное, это должна была быть каша, но назвать ее таковой не получалось. Внешний вид оказался не обманчивым. Странно пахнущее месиво и на вкус оказалось отвратительным. Явно прокисшая баланда с нотками плесени и гнилья. Дотронувшись языком, я сплюнул и с отвращением отодвинул посуду с едой. Эрик оказался того же мнения и смачно выругавшись выкинул свою порцию на землю. Судя по звукам, некоторые попытались проверить крепость своего желудка, проглотив эту гадость не разжевывая и просто глотая. До нас донеслось как долго и обильно их рвало. Лучше уж остаться голодным, чем заработать отравление.
Мышцы затекли от невозможности встать и размяться. Хотелось пить и сходить по нужде, но боюсь, здесь не слышали про Женевскую конвенцию. Так что пришлось терпеть. Хорошо хоть стало теплее, несмотря на прежнее время суток. Я уже даже не пытался найти объяснение, этому феномену просто приняв все как есть. Если стало лучше, то плевать из-за чего.
Откинувшись на прутья решетки, я хотел подремать, так как пялиться на раскисшее болото, в котором мы сидели, уже не было сил, когда к нам с французом подошла парочка индивидов. Пожилой морщинистый мужчина с тронутой сединой бородой щеголял старомодным потертым плащом и штанами свободного покроя. Белая рубаха, жилетка с золотой цепочкой и повязанный на шее платок. На голове широкополая фетровая шляпа. Он будто только что сошел с экрана вестерна про дикий запад. Не хватало только револьверов и патронташа через плечо. Компанию ему составлял лысый толстяк в цветастой накидке, услужливо кланявшийся при каждом удобном случае и заискивающе улыбающийся во все свои в лучшем случае 20 зубов.
— Эти? — ковбой лениво обвел нас своим взглядом мутных серых глаз и похоже, остался не в восторге.
— Крепкие, молодые, выносливые. Предлагаю вам отборный товар. Заметили, что мы держим их отдельно? Этих предлагаем не всем. — завел свою песню барыга. Похоже, этот хорек тут распоряжается. Одет получше остального отребья, на пальцах перстни с драгоценными камнями, да и морда больно жирная.
— Может они больные вот ты их и посадил подальше от остальных? — покупатель не повелся на басни и начал торговаться.
— Что вы господин! Скажите тоже. Хе-хе. — нервно рассмеялся круглый как бочка продавец. — У нас есть гарантия. Зачем нам обманывать своих клиентов?
— Затем что честных дельцов давно не осталось. — буркнул мужчина и сдвинул шляпу назад. — Сколько хочешь за них?
— За пару молодых, здоровых, крепких парней всего 40 золотых. — в своем колоритном наряде толстяк со стороны выглядел как ходячий абажур. Не запинаясь, он выдал цену, но я не мог определить, насколько сильно он загнул стоимость, не зная покупательской способности местной валюты.
— Ты что с дуба рухнул? Или тебя темный покусал? Совсем за идиота держишь? — ковбой взорвался негодованием, не скупясь на эмоции. Видимо жирный и вправду перегнул палку. Стоило ожидать подобного от такого прохиндея с бегающими свиными глазками. — Да за 40 монет я могу половину баб на аукционе скупить.
— Ну, а какой толк от девок? Они только на одно и годны, ноги раздвигать. А эти вам верой и правдой послужат. — нашелся, чем крыть ушлый торговец. — От женщин толку мало, в бордель и то портятся быстро, а парни вам может жить спасут. Считайте выгодным вложением на будущее и страховкой от неприятностей.
— Баба ночью постель может согреть в отличие от них. Так что либо сбрасывай, либо я пошел в шатер за новой служанкой. — покупатель не согласился с выдвигаемыми доводами и поставил вопрос ребром.
— Так, а что мешает с ними отдохнуть? Вот этот даже симпатичный. — Эрик, на которого указал толстяк, испуганно дернулся, поняв, о чем именно зашел разговор.
— Ты на что это намекаешь? — злобно посмотрев исподлобья, сказал мужчина в плаще.
— Ничего такого просто мысли вслух. — поспешил дать заднюю хитрый продавец, понявший, что сболтнул лишнего. — Прошу простить.
— Они мне не для утех нужны, а для работы. Так что называй честную цену без лишних слов. — тон ковбоя ничуть не изменился, но он не собирался расслабляться после принесенных извинений. Потерявший былую несерьезность он подобрался и напряжение застыло в воздухе между участниками сделки.
— 30 за обоих. — человек абажур тоже почувствовал это и не стал перечить. Убрав дежурную услужливую улыбочку жирный, пошел навстречу и сделал солидную скидку от первоначальной стоимости. Хорек, как и любой другой зверь, инстинктивно знает, что не стоит дразнить хищника. А в мужчине в шляпе читалось, что с ним не стоит шутить.
— Даю 15. Твое слово. — не уменьшая градус накала, седой покупатель выдвинул свое предложение.
— Ладно. — помолчав для вида, делец сломался и согласился. Похоже, решил, что лучше потерять немного прибыли, зато поскорее избавиться от опасного посетителя рынка.
Нашего мнения, как и полагается рабам никто спрашивать не стал. Подошедшая парочка распорядилась нами как неодушевленными предметами сродни мебели и исчезла оформлять покупку. Мы с французом могли только переглядываться в недоумении и молча хлопать глазами, понимая, что нас купили, как скотину. Одно радует, что любитель шляп вроде как не содомит и пока не стоит бояться за свою мужскую честь и задний проход. Глядишь, попав в список собственности этого хмыря шансов бежать, выдастся больше.
Ковбой вернулся через четверть часа, держа в руках ключи от наших клеток. Отперев замки, дал вылезти и немного размять затекшие ноги, а потом ни говоря, ни слова бросил нам принесенные с собой шмотки. Грубо сшитая холщовая безрукавка и короткие штаны. Доставшийся мне набор оказался маловат и при любом движении угрожающе трещал по швам, но лучше так, чем с голым задом. Да и обувки не нашлось, поэтому пришлось довольствоваться босыми ступнями. Как только мы оделись, мужчина вынул из кармана плаща круглую золотистую пластинку. Я уже видел такую у того ублюдка по имени Тревор. С помощью нее он отогнал шар со щупальцами на той проклятой дороге.