Лабиринт

Коултер Кэтрин

– Что-то я ничего не пойму.

– Оно и неудивительно. Иногда мне самой кажется, что у меня не все дома.

– Ничего, рассказывай дальше, – попросил Сэвич и поцеловал Лейси в макушку, что, как он тут же понял, было с его стороны ошибкой. – Рассказывай, – повторил он, причем голос его на этот раз прозвучал хрипло – он вдруг почувствовал ее тело, прижавшееся к нему, ее запах, ощутил щекочущее прикосновение ее волос у себя на плече и на щеке.

– Каждый раз, когда мне снился этот сон, он становился чуть длиннее, к нему как бы прибавлялось небольшое продолжение. Сегодня меня, правда, еще не убили, но я проснулась в тот

самый момент, когда убийца занес нож.

Сэвич ждал продолжения, чувствуя, как тело Лейси напрягается, а ее сердце бьется все чаще и чаще.

– Ну же, говори, – подтолкнул он. – Будет лучше, если ты мне расскажешь. Так что же тебя беспокоит?

– Понимаешь, Диллон, я уверена, что, когда занесенный нож опустится, я умру.

Хотя за окном уже совсем рассвело, комнату еще заполнял сероватый полумрак, и все выглядело так, как если бы Двое взрослых людей вели ночной откровенный разговор, приоткрывая друг другу тайны своей души. Сэвич знал, что, если Лейси не расскажет ему сейчас обо всем, другого такого случая может не быть. Сейчас она чувствовала себя уязвимой, и это давало ему определенный шанс узнать то, что она скрывала. Однако как долго она еще пробудет в таком состоянии? Возможно, совсем немного.

– Этот сон начал тебе сниться сразу после того, как убили Белинду?

– Да. Я очень много думала об этом за прошедшие годы. Понимаешь, в этом сне я как бы иду по лабиринту тем же путем, каким шла Белинда, чувствую тот же ужас, что чувствовала она.

Лейси вцепилась пальцами в волосы на груди Сэвича, заставив его вздрогнуть от неожиданной боли.

– Извини, Диллон, – смутилась она. – Ой, на тебе же совсем ничего нет. Извини, я просто как-то не заметила.

– Ничего, все нормально. На мне боксерские трусы, так что не обращай внимания. Скажи, а когда этот сон снился тебе в последний раз?

– Больше года назад. Сегодня я впервые прошла через весь лабиринт и дошла до центра, где меня поджидал убийца. Правда, там было так темно, что я не могла его разглядеть, но я видела, как в темноте блеснул нож. Тогда я закричала и проснулась.

– Ты думаешь, на этот раз твой сон был вызван тем, что произошло в Бостоне?

– Не знаю. Наверное.

Сэвич помолчал немного, а потом заговорил спокойным, ровным голосом:

– Значит, именно поэтому ты с такой точностью предугадала все действия Марлина. Дело не в характеристиках, подготовленных специалистами по составлению психологических портретов, и не в том, что за последние семь лет ты проработала массу материалов и без конца анализировала их и сопоставляла. Благодаря своему сну ты заранее знала каждый его шаг, до мельчайших подробностей, и совершенно четко представляла себе, что нужно сделать, чтобы ему помешать.

– Да. Но все же это какой-то бессмысленный сон, верно?

– Пока да, но рано или поздно выяснится, что какой-то смысл в нем все-таки есть.

– Я действительно очень внимательно изучала все характеристики возможного убийцы. Специалисты по психологическим портретам были правы: он ненавидел женщин, которые сквернословили, и именно поэтому он вырезал им язык. Правда, при этом эксперты не были уверены, что убитые женщины также плохо отзывались о своих мужьях. Но я точно знала, что это так. Именно поэтому я и должна была стать приманкой – я знала, как нужно себя вести, чтобы привлечь его внимание. У него не должно было возникнуть ни малейшего сомнения, что я лучший

образчик женщины, заслуживающей наказания, какой только можно найти. Но оказывается, между моим сном и реальностью есть кое-какая разница, я сейчас это поняла. Во сне убийца занес нож не так, как это сделал Марлин Джоунс в Бостоне. Во сие это движение было как бы не таким… злобным, что ли, в нем не было такой явной угрозы. Это выглядело так, как будто он…

– …как будто он что?..

– …как будто он делал все это не всерьез. Но я-то знала, что это не так, и перепугалась до смерти.

– Извини, все это какая-то чушь. – Диллон подумал немного и сказал:

– Но ведь в Бостоне ты перехватила у него инициативу. Перед ним была не запуганная беспомощная женщина. Может, вся разница именно в этом. – Диллон крепче обнял Лейси. – Послушай меня. Даже если этот чертов сон как-нибудь снова тебе приснится, даже если этот тип воткнет в тебя свой нож, ты не можешь от этого умереть. Ведь это только сон. Понимаешь? Как бы реально все ни выглядело, это лишь кошмарный сон, и больше ничего. Вот что ты должна понять раз и навсегда.

Лейси вздрогнула, потом тело ее снова расслабилось. Сжатая в кулак рука ее лежала у Диллона на груди. Он изо всех сил старался не обращать внимания на то, что теперь она лежала несколько ниже, почти на животе, однако дыхание его непроизвольно участилось.

– Как ты думаешь, что все это может означать? – спросила она.

Сэвич долго не отвечал – сердце его отчаянно колотилось, он чувствовал напряжение внизу живота, все это мешало ему сконцентрироваться на вопросе. Ему хотелось стащить с Лейси халат прямо через голову и…

– Я не знаю, – заговорил он, с трудом ворочая языком. – Все выглядит так, как будто между тобой и Белиндой существует некая непостижимая связь. Хотя нет, все это очень похоже на ту ахинею, которую несут психоаналитики. Но все же тут что-то есть. Вероятно, в твоем сне заключена информация о том, что с тобой когда-то случилось, но о чем ты не помнишь. Тебе не кажется?

Рука Лейси окончательно переместилась Сэвичу на живот.

– Я не знаю. Что могло со мной случиться и почему я об этом не помню? У меня раньше не было никаких травм, никаких ранений головы или чего-либо подобного.

Диллон накрыл ее руку своей и держал до тех пор, пока кулак ее не разжался.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Я знаю одну женщину, которая поможет тебе выяснить, что произошло. Должно быть, тебя беспокоит что-то, что случилось семь лет назад, что-то, что порождает в твоем мозгу этот кошмар. По-видимому, ты подсознательно как бы стерла это событие из своей памяти, а теперь оно снова всплывает наружу. Да, если уж кто-то и сумеет в этом разобраться, так только она. Но сейчас больше не думай об этом.

– Ты в самом деле веришь, что она нам поможет?

– Да, я в самом деле верю. С самого начала я чувствовал, что ты что-то от меня скрываешь. Ты уверена, что рассказала мне все?

– Да.

Страх прошел, и теперь Лейси совершенно не заботило даже то, что женщина, о которой они говорили, скорее всего психиатр. Глядя на лежащего рядом с ней Диллона, она чувствовала его силу, его налитое мощными мышцами тело. Она напрочь забыла о только что терзавшем ее страхе. Зато теперь у нее появилось другое чувство, на которое, как ей казалось, она была неспособна. Ощущение его тела под ее ладонью неожиданно наполнило всю ее радостью.