Лабиринты ревности
Шрифт:
Иногда наказанному за случайную измену мужу казалось, что претендентка в скорые вдовы одумается и снова захочет превратиться в жену.
Аида со своим колоссальным пещерным опытом легко отыскала бы своего непутевого супруга, обреченного на скитания вдали от дневного света и ночных звезд.
Но о раскаявшейся жене, спешащей на помощь, Малыш вспоминал все реже и реже.
А вот ее горькие слова повторял снова и снова.
— Подлец.
— Сволочь.
— Гад.
И вот наконец жертва ревности выбилась из сил.
Биотуалет замер,
Малыш, даже не освобождая спальник от банок и бутылок, уснул сверху на консервированном запасе.
В полной темноте и абсолютной тишине.
Глубоко под землей.
В смертельном лабиринте.
Глава 24
Чудесное спасение
Малыша разбудила шумная и веселая кинематографическая перекличка.
— Дубль третий!
— Камера!
— Поехали!
— Уберите с переднего плана этого кретина.
— И света, добавьте света.
И Малыш заметил слабый, но явный отблеск света.
Перекличка была прекрасно слышна, но вот роскошное освещение только угадывалось по мерцанию на стене.
— Я сказал: побольше света.
— Дымы пускать?
— Где пиротехник, я спрашиваю, где пиротехник?
— Каскадеры, пошли.
— Разве так лежат трупы, погибшие от скитания в пещере?
— Они еще чуть-чуть живые.
— Всем изображать агонию!
— Как скажете, шеф.
— Пожалуйста, агонию — медленную и выразительную.
— Камера — средний план.
— Дубль четвертый.
— Мотор!
Забыв, что он полностью обнажен и не мыт, Малыш торопливо освободился от липкой потности спальника.
— Какое счастье!
Малыш привычно встал на четвереньки.
— Какое везение!
Малыш резво побежал на спасительный отблеск.
— В пещеру пожаловали кинематографисты. Малыш завернул за угол и увидел свет в конце длинного туннеля.
— Никто не поверит, что меня спас Голливуд!
Боясь, что съемки прекратятся раньше, чем он достигнет площадки, Малыш поднажал, не жалея ни локтей ни коленей.
А голоса по-прежнему звучали деловито и раздраженно.
— Дубль пятый.
— Мотор!
— Камера!
— Софиты!
— Микрофон!
— Дым, пускайте дым!
— И побольше тоски в глазах! По системе Станиславского. Тебя же оставила подыхать в пещере не кто-нибудь, а любимая женушка.
Малыш приближался к заветному свету и спасительному звуку.
— Разве так умирают от голода?
— Разве так умирают от жажды?
— Жертва ревности должна вызывать в зрителе жалость и омерзение одновременно.
— Жалость и омерзение.
— Омерзение и жалость.
— Дубль шестой!
— Свет!
— Камера!
— Мотор!
— Разве так прощаются с жизнью?
Наконец, изодрав локти в кровь, а колени превратив в сплошные ссадины, Малыш вторгся в ослепительную киношность и крепко зажмурил глаза, отвыкшие от света.
— Уберите этого голого сукиного сына из кадра! — заорал режиссер
— Из меня получится очень красивый труп! — закричал Малыш. — Очень красивый!
И проснулся.
В полной темноте глубоко под землей.
В «Бездонной глотке», которая еще не заинтересовала деятелей из Голливуда и вряд ли когда-нибудь заинтересует.
Они лучше построят соответствующую декорацию в павильоне, чем тащить аппаратуру, режиссера и актеров с массовкой в дыру, расположенную между кукурузными полями.
Но кинематографический сон с лже-спасением неожиданно убедил Малыша во вполне возможном хэппи-энде.
Жизнь, как известно, нисколько не уступает по интригам, завязкам и финалам самым кассовым фильмам, нисколько не уступает.
Глава 25
Женские козни
После того, как диктофон перестал воспроизводить гневный голос, Малышу перестало хватать посторонних звуков.
Да, он ни капельки не боялся темноты и уже приловчился к движению в полном мраке.
Да, его нисколечко не тревожила узость проходов и теснота многочисленных тупиков и ответвлений, которые он упорно исследовал.
Но вот абсолютная тишина, в которой звучало лишь запертое в груди встревоженное сердце, раздражала Малыша необычайно.
И тогда он принялся сам себе пересказывать древнегреческие мифы. Благо, в толстенном словаре было около семисот страниц убористого текста.
Вспоминая все когда-то прочитанное в иллюстрированном фолианте, Малыш убеждался в том, что женская ревность никогда не доводила до добра, впрочем, как и мужская.
— Мать всех матерей Кибела. Для начала эта многоуважаемая дама вступила в порочную связь с гранатовым деревом и в результате зачала. Ну, как и положено, через девять месяцев родился очаровательнейший мальчонка Аттис. Жертва извращения выросла и подалась в пастухи, чтобы на лоне природы заниматься соблазнением нимф и дриад. Но мать матерей возьми да и влюбись в собственного сына. И все бы ничего, но принялась Кибела ревновать Аттиса к кому ни попадя. В результате довела впечатлительного юноша до самоубийства. Тот оскопил себя ножом для резки баранины и скончался в муках.
Малыш, представив себе любвеобильного юношу без главного инструмента, тяжело вздохнул и прополз еще пять метров.
Спальник, нагруженный консервами, производил оглушительный металлический перестук…
— А взять Клитемнестру, жену достославного вояки Агамемнона. Пока царь маялся под стенами неприступной Трои, супружница наставила ему развесистые рога с Эгисфом, но на этом не остановилась. Когда Агамемнон в ранге победителя вернулся домой, привезя в качестве главного приза прорицательницу Кассандру, жена устроила ему сцену ревности, закончившуюся дракой. Агамемнону так и не удалось выслушать пророчества Кассандры о своей близкой кончине. Любовник царицы, сноровистый Эгисф воспользовался суматохой и заколол героя троянской войны. Пала жертвой ревности и Кассанндра.