Лагерь у моря
Шрифт:
«Мне некогда с тобой спорить», — попробовал отстраниться я от назойливого голоса.
Хватит тянуть резину, пора действовать. Первым делом я достал из шкафчика с медикаментами старый добрый панкреатин и дал его, вместе со стаканом холодной воды, Ульяне. Кое-как приподнявшись на кушетке, она с трудом запила небольшую таблетку. Но уже через пару минут…
— Можно мне ещё воды? — скорчила умилительную мордашку Ульянка — кот из «Шрека» нервно курит
При наблюдении за кривляньями мелкой на лице у Алисы появилась искренняя и легкая улыбка — хоть сейчас фотографируй и в рамку.
После того как рыжая попросила воды три раза подряд, я засомневался. Слабость, жажда, впалый живот и тусклая кожа — и ни намека на тошноту, что-то не похоже на переедание сладкого. Больше похоже на…
«Обезвоживание, чувак», — подал-таки голос мой внутренний пессимист.
— Так, девочки, а теперь честно: где и какие конфеты вы ели? — поинтересовался я у рыжей братии.
— Да какая разница, — ответила мне Алиса; Ульяна была занята питьем.
— Любая мелочь имеет значение, я спрашиваю не из праздного любопытства, а потому что надо.
— Да скажу я всё, скажу! — уже громче пропищала Ульяна, полусидя на кушетке.
С выпитой водой к девчонке начали возвращаться силы, глазки снова заблестели, кожа стала выглядеть не такой бледной. Да и двигаться она начала более активно, сопровождая свой рассказ жестами от переизбытка эмоций, отчего её рыжие хвостики дергались из стороны в сторону.
Суть была в следующем: каждые несколько дней юное создание на почве голода и жажды приключений на пятую точку проникало в складские помещения за столовой и тырило всё, что содержало сахар и плохо лежало.
«Трепещите, конфеты и булки, диверсант Ульяна не дремлет!» — не могла не прокомментировать шиза.
Но после поедания последней партии честно экспроприированных конфет бандитке резко поплохело. И несколько часов она провела на… ну, в общем, понятно где.
Всю эту информацию пришлось вытаскивать силками, после чего я отправил Алису принести из столовой термос с чаем для пострадавшей, Ульяне велел поспать тут, под наблюдением. А сам взял парочку чудом не слопанных конфет у виновницы переполоха и решил их немного изучить.
Итак, что мы имеем: конфеты «Ласточка», срок годности не истек, внешне выглядели нормально. Но я человек умный и дотошный.
«Да, от скромности кое-кто умный точно не страдает».
Не обращая внимания на всяких левых суфлеров…
«Эй, ща обижусь», —
…в итоге я просто развернул одну из них, и разломал пополам.
В шоколадной мякоти было отчетливо видно мокрое пятно, а на обертке, которую я осмотрел под падающим солнечным светом, обнаружилось крохотное отверстие, сквозь которое просвечивал лучик солнца.
Дырка от шприца.
Опачки, а вот теперь это уже пахнет очень нехорошо!
«Ты прав, чувак, особенно если учитывать то, что шприцы и медикаменты есть только у тебя в лагере. Хотя погоди, — сказал внутренний голос, — давай кое-что вспомним».
Перед глазами пронеслась череда образов и звуков. На прошлой неделе заходил один из вожатых, просил сильное слабительное, и жаловался, и корчился. А как натурально играл, такой актер пропадает! А я балда ему дал фосфатсодержащее, самое эффективное. И шприцами снабдил, и график с дозами расписал, всё для комфорта пациента, блин.
Я многое могу стерпеть, но ненавижу, когда меня обманывают.
Во мне проснулось давно забытое чувство злости: это, получается, моими лекарствами отравили конфеты и Ульяну.
Сняв халат, я тихо прошел мимо сопевшей на кушетке Ульяны, которая во сне выглядела как маленький котенок — так и хотелось дать блюдце молока и погладить — и отправился на поиски того вожатого.
Найдя его в комнате отдыха в компании таких же раздолба… вожатых, я решил не устраивать сцену прямо тут.
— Павел, можно тебя на секундочку, — позвал я тщедушного пацана примерно моего возраста.
Павел, заметив меня, пошел неохотно, а когда вышли из комнаты, собирался свалить, если бы я не придержал его за плечо.
— Чё тебе надо, док? — попытался он отделаться от меня, спихнув мою руку.
Но куда там, я был выше на голову, весил больше раза в 2, и…
«И превосходил супостата на несколько ступеней эволюции», — подхохмил внутренний я.
Кое-как отойдя в безлюдное крыло возле края лагеря, я без церемоний припер одной рукой этого засранца к стенке.
Нет, реально, все в нем вызывало раздражение: от бегающих туда-сюда мелких крысиных глазок на вытянутом и бледном лице до пахнувшей потом футболки.
«О да, а теперь въе*и ему, с чувством так, от души!» — посоветовал мне голос.
Когда я последний раз махал кулаками? В школе наверное. Но сейчас просто нет даже желания болтать, есть человек, который заслужил получить по щщам, есть человек, который понимает только один язык.