Лагерь волшебников. Химия vs Биология
Шрифт:
— Невеста? — с довольной улыбкой переспросил он, я перестала жевать.
— Э-э… что-то изменилось и я не в курсе?
— Ты обижалась на меня, — пояснил он.
— Да, — я снова привела челюсти в движение, нисколько не стыдясь разговора с набитым ртом, — я и сейчас обижаюсь, за тобой много косяков.
Он в удивлении бровь заломил.
— Например?
— Пожалуйста, хоть два, ты просил моей руки у моих родителей, а у меня так и не попросил. Это первый. Второй — ты много умалчиваешь. Что Король твой дед, что… ну, было и еще. Дальше продолжать?
Амори покачал головой,
— Что? — я осмотрела себя. Ну, да… выгляжу не лучшим образом.
— Думаю, брать тебя в жены или не брать… — задумчиво произнес он.
— Что? — возмутилась я, поставила на тумбочку пустую кружку, и теперь могла возмутиться нормально. — Да как ты… — я схватила подушку, без зазрения совести кинув ею в наглеца. — Думает он! — Амори рассмеялся, отбиваясь от следующей полетевшей в него подушки. — Я думать должна, а не ты! — я потянулась за маленькой подушкой на другую сторону кровати и в этот момент меня не менее нагло схватили и придавили к кровати, чтобы я не смогла дотянуться до орудия возмездия.
— Конечно, думаю, — засмеялся Амори, не позволяя мне перевернуться и уползти за подушкой, — плохая жена мне не нужна.
— То есть ты решил, что я буду плохой женой? — снова возмутилась я.
Ам сделался задумчивым.
— Вовсе нет. Я проверяю перспективность нашей семейной жизни, — продолжил он весело улыбаться, а я фыркнула.
— Может, это ты меня как жених не устраиваешь.
— Да? — он приблизился к моим губам. — Совсем-совсем не устраиваю? — невесомый поцелуй и взгляд этих безумно красивых изумрудных глаз… не изменили ничего.
— Да, совсем, — подтвердила я, сдерживая улыбку.
Ам вздернул бровь, поцеловал менее невесомо, более чувственно… но природная вредность не дремлет.
— Неубедительно, — констатировала я, стараясь не рассмеяться.
— Сама напросилась, — выдохнул он, и… и вот это было очень убедительно. Переполненный всей гаммой чувств поцелуй словно добавил пару стимулов к дальнейшей жизни. То горячий, жаркий, при этом не переходящий во что-то большее и именно это “большее” захотелось ощутить прямо сейчас, то ласковый до умопомрачения… Хотя, похоже, ума я уже давно лишилась… С того самого момента, как начался наш поцелуй…
Стянув резинку и распустив его волосы, зарылась в них руками, чувствуя нереальное удовольствие от такой, казалось бы, мелочи…
— Кхм, дико извиняюсь, — в голосе Кисы не было и грамма сожаления. Мы с Амори синхронно посмотрели на нее, выглядывающую из-за двери, правда, взор мой слегка затуманен… — Скоро начнется фестиваль. Бесспорно, эта красотка под Вами шикарно смотрится, но, боюсь, так она собраться не сможет, — Киса широко улыбнулась.
— Она язва, — сообщил мне известный факт Ам, поборов желание вновь впиться в мои губы.
— Кисунь, а постучаться нельзя было? — я приподнялась на локтях, а Амори, гибко поднявшись, встал возле кровати.
— Вы были слишком увлечены друг другом, чтобы отвлекаться на посторонние звуки, — ехидно ухмыльнулась она. Неисправимая язва.
Ам сдержано улыбнулся уголком губ в ответ и покинул комнату.
— А вообще ты вовремя, — я встала с кровати, — сколько осталось до фестиваля?
— Я всегда прихожу вовремя, — без лишней, никому ненужной скромности ответила она. — Два часа.
Немного… но мы и быстрее собирались. Собирались… когда у меня голова не была забита “от” и “до” одним человеком по имени Амори. Его губы, руки, голос… я в плену. В плену своего сознания, не желающего думать ни о ком, кроме него. Как можно собираться быстро в такой обстановке? Еще несколько минут назад мы лежали на этой кровати и упивались поцелуями, а сейчас я смотрю на ехидное лицо Кисы. И где справедливость?
***
Отражение в зеркале мне понравилось. Нет, не так — очень понравилось. Костюм сел идеально. Такой, как и было задумано. Спереди отсутствующая полоска ткани, на груди утягивается застежкой с переливающимся оранжевым самоцветом, шифоновая блузка будоражит воображение. Но стоит расстегнуть застежку и грудь напоказ. Главное следить, чтобы никакой шутник не дернул и самой случайно нигде не зацепиться.
Ободок спрятался в волосах, остались торчать только беличьи ушки с кисточками. Миленькие и похожи на настоящие. Хвост оказался “волшебным”. Надев костюм я его почувствовала. Хвост, в смысле. И даже могу им управлять: вилять, махать, распушить или наоборот собрать шерстку и остается “сосулька”. Генриха оскорбило наличие хвоста. Он сказал, что я позорю его и весь беличий народ, но потом смирился и порадовался, сказав, что мы теперь, вроде как, родня.
Амори больше ко мне не заглядывал. Я надеялась пересечься с ним внизу, но среди остальных гостей его не было. Возле кареты он нас тоже не ждал. Сначала я расстроилась. Веселье как обычно пройдет без него. Потом решила, что лучше пускай не знает о моем наряде и для его же психики лучше, если он его не увидит.
Кисе мой костюм понравился, остальным тоже. Мирти в свойственной ему манере пошло шутил, но в этот раз все было по-другому. Бэль спокойно выносила весь его грязный юмор, и он на удивление ничего не сказал в ее адрес, кроме постоянных нашептываний ей на ушко, отчего она либо заливалась краской, либо смущенно смеялась, либо судорожно начинала сминать юбку платья. Еще одна странность приключилась, когда лакей вознамерился подать Бэль руку. Никакого подтекста в жесте не было, ибо это его работа, но Мирти, казалось, был готов ему ту самую руку оторвать. Мы сразу поняли — таки проснулся в нем инстинкт инкуба. Всё, что моё — только моё, по-другому быть не может. Бэль тоже заметила и глазки ее засветились иначе. В общем, у этой пары сложилось все как нельзя лучше.
По дороге до центральной площади, где и начнется фестиваль, скучать не давал Генрих со своими бесконечными историями.
— И вот лечу я как-то на гусе…
— Ты не летал на гусе, — фыркнула я, — тебя в лагерь порталом закинули.
— Летал, — грозно зашипел Генрих, — это еще до лагеря было.
— Ну да, ну да, — покивала я, вложив весь свой скептицизм.
Грызун скосил на меня гневный взгляд, не став комментировать.
— Так вот лечу я как-то, смотрю…
— Уже ты летишь? Без гуся? — уточнила я самым заинтересованным тоном.