Лахтак

Трублаини Николай Петрович

К Торбе подбежал Ковягин.

— Павлюк не хочет выходить из каюты, — доложил кочегар.

— Как это — не хочет?

— Дверей не открывает. Говорит: «Приходи через час, тогда поговорим».

— Ты ему сказал о военном положении? — рассердился механик.

— Да! Сказал, что его расстреляют за непослушание.

— То-то же! Он и решил, что ты шутишь. Что он ответил?

— Ничего. Молчит.

— Андрей Васильевич! — тоном приказа обратился к Торбе Кар. — Пойдите сами к Павлюку и вызовите

его. Если он не захочет открыть каюту, ломайте двери. Возьмите с собою Ковягина, а если нужно, позовите на помощь Шелемеху. Я буду здесь. Торопитесь.

«Пора кончать с секретами», — подумал Кар.

Двери рубки оказались запертыми. На стук механика никто не отвечал.

— Павлюк! — крикнул Торба. — Сынок!

Молчание.

Механик приложил ухо к дверям. Ему послышался какой-то шорох.

— Открывай двери, — сердито крикнул Торба, — а не то сейчас же взломаем!

Снова молчание.

— Ковягин, зови Шелемеху! — сказал механик, решивший выполнить приказ капитана.

Кочегар побежал за товарищем, который как раз в это время куда-то отошел. Торба уперся в дверь плечом и снова прислушался. Внезапно он услышал металлические звуки, напоминающие жужжание какого-то инструмента. Это жужжание услышали Кар, Соломин и Запара. Они узнали те странные звуки, которые так долго тревожили их. Механик отступил от дверей и выпрямился.

— Это же радио! — сказал он. — У нас радио?

Торба поднял руку, чтобы еще раз постучать в дверь радиорубки. Но неожиданно с другой стороны парохода вспыхнуло пламя. Через две секунды раздался выстрел. «Нападают!» — подумал механик и побежал к капитану.

Жужжание в радиорубке не прекращалось.

Г л а в а III

Смоченная бензином пакля вспыхнула с неожиданной быстротой. Норвежцев, по-видимому, поразило это пламя и фигуры людей на борту. Кто-то из них, не теряя времени, выстрелил. Этот выстрел был как бы сигналом. Затрещали ружья. Но сразу же после первого выстрела советские моряки легли на палубу и таким образом спаслись от пуль норвежских зверобоев.

— Сдавайтесь! — послышался выкрик по-английски.

Кар и Эльгар узнали голос Ларсена.

Норвежцы продолжали обстреливать пароход. Пули свистели, ударялись в железный борт и деревянные надстройки.

Вершомет прицелился из мелкокалиберки в неясную фигуру возле гаснущей пакли и выстрелил. Раздались крик боли и ругань. «Попал», — усмехнулся охотник и снова зарядил мелкокалиберку.

Торба взбежал на капитанский мостик, где, всматриваясь в темноту, с наганом в руке стоял Кар. Вслед за механиком появился Ковягин, и сейчас же после него приполз Котовай.

— Радио работает, — сказал механик, — до каюты не добрались. Поспешили сюда.

Хотя штурмана и поразила эта новость, но сейчас

было не до того. Тем более что вскоре после начала стрельбы работа радиопередатчика прекратилась.

— Пошлите Ковягина на корму, — приказал Кар, — пусть держит связь между Соломиным, Шелемехой и Вершометом.

Кар выжидал, когда выяснится, где именно центр нападения, чтобы броситься туда. Время от времени он поглядывал на нос корабля, который охранял гидролог. Черным пятном лежал на палубе Запара, прижавшись к поручням фальшборта. По-видимому, он высматривал врагов. Кар хотел послать ему на помощь Павлюка, но кочегар не приходил.

Норвежцы подступали все ближе. Об этом свидетельствовали вспышки выстрелов и темные фигуры, которые внезапно показывались и, пробежав несколько шагов, исчезали, падая на лед.

Зорин нацелился трубкой от шланга на одну из этих фигур, близко подошедшую к пароходу, и пустил струю воды. Он, по-видимому, попал, потому что норвежец бросился наутек, послав в пароход несколько выстрелов.

Наблюдавший это Вершомет громко засмеялся.

— Теперь он наплачется! Через две минуты покроется льдом.

И правда, мороз был не меньше двадцати градусов. Промокнуть в такую погоду — вещь мало приятная.

Внимание Кара привлекло другое происшествие. На носу, где лежал Запара, над фальшбортом появилось что-то темное. Безусловно, это лез кто-то из норвежцев. Кар вспомнил, что как раз в этом месте Лейте сделал ступеньки из снега и льда, чтобы можно было без трапа влезать на нос. Штурман напряженно ждал, что будет делать гидролог. Ему показалось, будто бы тот немного приподнялся. Фигура исчезла. До капитана долетел только какой-то слабый треск. Что именно сделал гидролог, для Кара осталось неясным.

По трапу кто-то тяжело затопал. На мостик взбежала огромная фигура. Она несла на руках человека.

— Капитан, — послышался голос Павлюка, — извините меня, я не сразу понял, в чем дело. Вот я приволок одного норвежца.

— Откуда?

— Лез на борт. А мы с Шелемехой его заметили.

В этот момент с новой силой затрещали выстрелы. Норвежцы начинали атаку. Это было значительно серьезнее.

Эльгар и Карсен, которые мрачно стояли возле Кара, заволновались.

— Капитан Кар, — сказал гарпунер, — разрешите мне крикнуть несколько слов товарищам.

— Давайте, давайте! Только чтобы вас не подстрелили.

Эльгар перегнулся над капитанским мостиком и что-то закричал по-норвежски. Возле него ударилась пуля, но он, не обращая на это внимания, продолжал кричать. По-видимому, его услышали, потому что стрельба утихла. Только кто-то упорно продолжал стрелять, и пули ложились возле Эльгара. Гарпунер, словно отвечая на эти выстрелы, крикнул по-английски, — наверное, ему хотелось, чтобы его понял Кар: