Лакс: Красная Камелия
Шрифт:
— Вам нужно выпить таблетку, мисс Лакс, — обратился ко мне Берт.
Мне прям положили в рот таблетку. Только сейчас я заметила, что во рту и в горле у меня всё пересохло. Мне буквально влили воду в рот. С трудом я смогла проглотить таблетку, которая поцарапала моё и без того больное горло.
Кто-то сел на кровать. Меня начали гладить по голове. Сквозь пелену в глазах я разглядела маму. Внезапно мне стало холодно. У меня нет сил даже сказать об этом, и вряд ли у меня есть голос. И я не могу укрыться, я вообще не могу пошевелиться. Мне пришлось терпеть ещё и озноб. У
***
Мою голову словно сдавило, горло пересохло, что трудно дышать, тело ломит, и я никогда не чувствовала чего-то подобного даже близко.
Я часто заморгала, что тоже далось мне не легко, чтобы с глаз спала пелена. Кое-как мне удалось сфокусировать зрение. Я лежу под капельницей, угораздило же… Я начинаю думать, что меня удочерили или же я бракованная лаксонка. Моя мама… Моя милая мама лежит на моих бёдрах. Память начала ко мне возвращаться. Мне стало больно от этой картины, что я сейчас вижу.
Я позвала маму, но из этого ничего не вышло, у меня нет голоса. Тогда я начала шевелить руками, и похоже, что на это у меня ушли все силы. Мама резко подняла голову и посмотрела на меня.
— Василисса? — мама обхватила мои щёки.
Я инстинктивно попыталась ответь, но у меня не получилось. Мама внезапно начала плакать и смеяться одновременно. У неё истерика… Она прижалась ко мне, что причинило мне боль, но я никак не подала виду, и дело не в том, что у меня нет на это сил. Я попыталась обнять маму в ответ, но вышло так, что я просто закинула руку ей на спину.
— Всё хорошо, доченька, ты дома, — сказала мама, отстранившись от меня.
Не думала, что мне когда-то это пригодится, но я начала вспоминать язык жестов и азбуку Морзе, потому что они мне определённо понадобятся.
— Я в порядке. Спасибо, — с трудом показала я маме.
— Ты нас так напугала!
— Извини.
— Великий Лакс, ты же ни в чём не виновата!
Стоило маме упомянуть имя нашего прародителя, как у меня всплыло ещё одно воспоминание, самое важное. Я закрыла глаза. Я помню, как попрощалась с братом, переоделась и легла спать, а дальше… Я очнулась в красивом месте, там была скала с кольцом в ней, импровизирующим арку, мне там нравилось. Это был Лаксвилл, так сказал Великий Лакс. Но самое важное, что он сказал, это то, что Райан Малум не причастен к делам семьи. Великий Лакс ответил на мой безмолвный вопрос и коснулся меня, а дальше… Я чувствовала такую боль, такую агонию, что словами не передать. Вся эта боль стоит того, чтобы знать правду! И если обернуть время вспять, я бы снова пошла на это.
— Я позову папу, хорошо? — мама провела рукой по моим волосам. Я моргнула.
Мне не нравится, что у меня стоит капельница, мне хочется её вырвать, потому что у меня чешется в том месте, где вставлена игла. Как же обычные люди переносят подобное? Остается только догадываться.
Уже через пару минут, мама вернулась вместе с отцом и Адрианом. Папа и брат сразу же бросились ко мне. Готова поклясться, что у обоих заслезились глаза. Мне снова стало стыдно.
— Как ты, доченька? — спросил папа. Брат присел на кровать и взял мою ладошку. Мне же снова пришлось использовать
— Я в порядке. Спасибо, — показала я. Отец и брат посмотрели на маму.
— Она так кричала, голос сорвала, — ответила она.
— Выйдите все из комнаты, пожалуйста, — сказал отец.
— Анри, — начала мама.
— Это на пару минут, Вианна, — ответил папа.
Брат поцеловал мои пальцы и легко улыбнулся, после чего встал с кровати, и они с мамой оба вышли из комнаты.
— Василисса, думаю, я знаю что с тобой произошло, — сказал папа.
— Сомневаюсь, — показала я, надеясь, что правильно.
— Зря ты сомневаешься. Лакстарды присутствовали при твоей лихорадке, они тоже распознали симптомы. Наши мнения единогласны, сомнений нет, — сказал отец.
— Скажи, — показала я. Отец глубоко вздохнул.
— Тебя коснулся Великий Лакс, — ответил отец.
Он прав. Значит каждого ждёт лихорадка, кого коснётся создатель? Я не знала об этом. В тех учебниках, что я читала о нашей истории, нет такой информации.
— Я понимаю, ты в замешательстве, — продолжил отец, — Однажды я и сам прошёл через это. Сила божества слишком мощная даже для наших тел, поэтому мы испытываем такие последствия от одного лишь прикосновения. Любого человека такое прикосновение убило бы. Но это было необходимо, чтобы вернуть тебя, и чтобы на тебе остался отпечаток создателя.
— Понятно, — показала я, не зная что на это ответить.
— Василисса, мне бы очень хотелось, чтобы ты рассказала о том, что с тобой было.
— Я подумаю, — показала я, а отец весело усмехнулся.
— Хорошо, подумай, дочка. Только помни, что я тебе не враг, мы семья, — сказал отец. Я просто моргнула.
Стоило отцу выйти из комнаты, как ко мне сразу же зашла мама. Она присела на кровать и взяла меня за руку.
— Я позвала Берта, он сейчас придёт, чтобы осмотреть тебя. За голос не переживай, целитель даст тебе нужные лекарства, к утру ты уже сможешь разговаривать, — сказала мама.
Я просто кивнула. К утру? Я перевела взгляд на окно. Сумерки? Поверить не могу! Мне даже представить страшно, сколько времени я была в отключке. И судя потому, что мама в той же пижаме, что и была во время моей лихорадки, её волосы собраны в хвостик, а под глазами залегли тени, она не отходила от меня всё это время. Великий Лакс, я ужасная дочь. Но меня и в самом деле удивила реакция собственной матери. Она ведь игнорировала все мои обмороки, а тут бросилась ко мне и не хотела отпускать.
В комнату зашёл Берт, который сразу же подошёл ко мне и измерил температуру специальным пистолетом, после чего просто махнул маме головой, и она пересела на кресло. Целитель отсоединил капельницу. Затем взял графин и налил в стакан воды. Он добавил в воду какой-то порошок жёлтого цвета.
— Мисс Лакс, Вы должны запить таблетку этим раствором.
Я взяла у него из рук знакомую мне таблетку и положила её в рот. Когда я взяла стакан, мои руки задрожали от его тяжести, поэтому целитель помог мне запить таблетку. Жидкость оказалась приятной на вкус и напомнила мне мёд. Моё горло словно обожгло и снова поцарапало.