Lamennto
Шрифт:
Миронов заметил, как в ее распахнутых глазах мелькнул страх, но грань уже была пройдена. Если бы она боялась по-настоящему, то не пришла бы сюда. А идиота из себя сделать он не позволит. Макс сжал кольцо в кулаке и медленно поднялся, не сводя с нее пронизывающего взгляда. Лера настороженно наблюдала за каждым его жестом и шагом, пока он обходил стол справа.
– Что ты делаешь? – задыхающимся тоном спросила она, когда Макс приблизился к дивану.
– Сейчас узнаешь, - мрачно пообещал он. На его лице застылo непроницаемое сосредоточенное выражение, когда Макс склонился над Лерой. Она вскрикнула,испугано ударяя его ладонями в живот, выше не дотянулась, ниже не осмелилась. Он не уворачивался и никак
– Ты спятил. Отвали. Не смей меня трогать! – закричал она, ударив носком туфли по его икре. Стиснув челюсти и тяжело дыша, Макс зажал ее бедра своими мускулистыми ногами и опустился коленями на диван, нависая над ней. От ужаса ее глаза стали просто огромными. Она открыла рот, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба,и с новой силой начала молотить его кулаками по груди. Миронов даже не шелохнулся. Все ее удары были не больнее комариных укусов. Макс схватил ее правую руку и начал с силой разжимать пальцы.
– Ты больной, Миронов. Прекрати, - она уже всхлипывала. Вот теперь ей стало действительнo страшно. Он смотрел в ее глаза, не моргая, пока один за другим разгибал ее пальцы. Когда Лера поняла, что он собирается сделать, она затихла, задрожала, глядя в его напряжённое лицо с яростно двигающимися на скулах желваками. Макс дoбрался до безымянного пальца и с силой одел на него кольцо, которым она минуту назад кинула в него.
– Вот так, - его лицо расслабилось,и он удовлетворённо взглянул на поблёскивающий золотой ободок на ее пальце, и только потом отпустил ее руку. На ее лицо промелькнула целая гамма чувств. Сначала потрясение, потом боль, и наконец, дикая ярость. Она выглядела, как тигрица, готовая вцепиться в его глотку. Такая же дикая и кровожадная.
– Давай. Тебе же хочется, – подначил он ее хриплым голосом. Дыхание сo свистом вырвалось между его губ, когда она ударила его в первый раз. А потом второй. Пощечины сыпались одна за другой. Но он не шелохнулся, не дернулся, неподвижно нависая над ней и прожигая потемневшим взглядом. Она его не щадила,и у нее были для этого все основания. й необходимо выплеснуть гнев,и он просто позволял сделать это. Лера вошла в раж. И ей уже было мало хлестких и ощутимых пощечин. Сжав правую руку в кулак, она ударила его в лицо, попав в уголок губ, задев скулу. Голова его дернулась, но тут же вернулась в исходное положение. Это уже перестало быть забавным.
– Черт, - выдохнул он, во рту появился солоноватый привкус крови. Лера и сама застонала от боли, разжимая пальцы с ушибленными костяшками. Она выдохлась,излив на него всю силу своего негодования.
– Полегчало? – спросил Макс. Лера тряхнула головой, волосы ее растрепались, на лбу вступили бисеринки пота. Жутко злая и безумно опасная. Мирoнов улыбнулся травмированными губами. Она ещё никогда не выглядела такой дико сексуальной, как сейчас. И такой горячей. Он ощущал волны жара,исходящие от нее, считывал чувственные вибрации ее тела, натянутого, как струна.
– Иди к черту. Слезь с меня, – прорычала Лера,тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Но для слов уже не осталось ни места, ни времени. Отсчет пошел на секунды.
– Никогда, – твердо произнес Макс, резко разворачивая ее и опрокидывая спиной на диван. – Сдавайся, Лер. Хватит, – шепнул он, возвышаясь над ней. Его тело напряглось от этой близости, от ее знакомого аромата, который заставлял плавиться его разум. Два года он не прикасался к ней. Но ничто и никто не могли стереть из его памяти вкус ее губ, нежность кожи. Он болел ею целую вечность и не хотел никакого исцеления. но не входило в его планы. Ситуация вышла из-под контроля. И это произошло в тот момент, когда Макс увидел, как она идет к его столику. Уверенная, красивая в своем коротком платье, подчёркивающем изгибы сексуального тела. Они первый раз встретились
– Никогда, - прошипела она его слова,толкая ладонями в грудь. Миронов отрицательно качнул головой, в ответ она вцепилась в его рубашку, снова оттолкнула, а потом резко дернула. Оторванные пуговицы полетели на пол, покатились в разные стороны, и оба потрясённо застыли, глядя другу другу в глаза. Напряжение сгустилось, замерцало ржаво-алыми всполохами за полуприкрытыми на долю секунды веками. Грудь обожгло болью в тех местах, где их тела соприкоснулись. Он слушал, как она бьется, рвется из своей клетки. Быстрее,иди ко мне, призывал голод, отражающийся в его расширившихся зрачках. Не бойся. Не обижу. Поверь мне.
И она поверила. Откликнулась. Сдалась. Это было подобно атомному взрыву, нарастающая ядерная волна накрыла мгновенно, отключая разум, сомнения, сметая напрочь накопленные обиды, долгие месяцы одиночества. Обхватив ее скулы пальцами, Макс резко наклонился и жадно впился в горячие губы, раздвигая их языком и врываясь в сладкую лимонную полость ее рта.
– Вот и все, светлячок, - прошептал он, рванув с ее дрожащих плеч платье. Его губы заскользили по ее горлу, ниже, коснулись выступающих ключиц. Лера все еще пыталась сопротивляться, билась, как пойманная в капкан перепуганная лисичка. Ее платье задралось до талии, а Миронову только этого и надо было.
– Отпусти. Не могу, – oтчаянно всхлипнула, чувствуя жадные ладони на своих бедрах. Властные, неумолимые. ни срывали с нее одежду в каком-то горячечном порыве, во власти которого оказались они оба. Потрясённые, задыхающиеся.
– Нет. Моя, - коротко и ясно, сминая все протесты глубоким чувственным поцелуем. У нее не осталось доводов. Слишком сильно натянулась обжигающая струна внутри, узнав любимые руки, умелые опытные пальцы, которые точно знали, как заставить ее тело парить и падать, им был известен ключ, код, они точно знали ноты, они лишали воли нежными и в тоже время властными поглаживаниями, нажатиями, прикосновениями, от которых закипали слёзы в глазах, пересыхали губы. Она больше не рвалась прочь, не искала выхода, не было сил. ордость дремала, ошарашенная обрушившейся на не целованное много месяцев тело испепеляющей стихией первобытной страсти. на впивалась пальцами в его волосы, царапала плечи, отталкивала, кусала его губы и прижималась снова, на мговение касаясь покрытой слезами щекой его кожи. Ее ярость никуда не делась, она трансформировалась, вылившись в безумный, сшибающий все грани и доводы разума коктейль похоти, разрушающий, неистовый. И Лера отчасти поняла природу его чувств к ней. Только сейчас, когда, желая уничтожить его всеми фибрами души, она жаждала ощущать его губы и тело… сильнее, чем когда-либо. Мощнее, глубже. Никогда она не испытывала ничего подобного. Она слышала рычание Макса, когда ее ногти оставляли глубокие кровавые борозды на его спине, и ее накрывала волна опьяняющего кайфа.
«Больно тебе, любимый? Мне тоже. Еще больнее».
В его зеленых глазах мелькало изумление, восхищение, гнев и неистовое голодное желание, рядом с которым меркли все остальные эмоции, чувства рассеивались в пыль, осыпающую их обожжённые страстью тела.
– Угомонись, женщина, - хрипло бормотал он, вытягивая ее руки над головой, двигаясь так, что теперь она то рычала от боли,то вскрикивала от удовольствия, когда терпеть уже не было сил.
Славная выдалась схватка. орячая, жестокая, пропитанная жаром потных тел – она напоминала сражение двух обезумевших хищников, не желающих уступать друг другу ни в боли, ни в ярости, ни в страсти, ни в любви. И она бы длилась еще очень и очень долго, если бы женщина не сдалась первой.