Ландскнехт. Во яву и во сне

1

Люди, сидевшие напротив Роланда, ему не нравились. Не нравились до такой степени, что он опасался их. Давно забытое чувство, глубоководным кракеном шевелилось в глубине груди, разбрасывая пупырчатые щупальца по телу.

Внимательно изучая их лица, Роланд пытался оценить степень угрозы. По всему выходило, опасность они представляют нешуточную. Несмотря на молодость – спокойные и уверенные в себе. Крепкие, с жилистыми телами бывалых вояк и пустыми глазами профессиональных убийц. Именно убийц, а не военных, пусть и профессиональных, те смотрят по-другому. Эти же были явные убийцы – наемники, профи, которым без разницы кого убивать: мужчину, женщину или ребенка; и где – на поле боя, в захваченном городе или в пьяной кабацкой драке. Плащи наемников характерно топорщились с боков, явно не с пустыми руками пришли.

Сидевший справа – высокий блондин, сразу видно родившийся в местах весьма удаленных от благословенной Спании, протянул руку и, ухватив, глиняную кружку, шумно отхлебнул пиво.

Его спутник, бритый наголо, сидевший по левую руку от блондина, тоже не походил на местного уроженца. Кожа его, хоть и смуглая от природы, но не того приятного бронзового отлива характерного для коренных уроженцев Спании. Она была грязно-коричневого оттенка, что бывает у родившихся вблизи песков Хешара. Бритоголовый лениво поглаживал стоячий воротник кожаного колета.

Гулко грохнув кружкой о гладкие доски стола, блондин отер пену с густых усов и усмехнулся:

– Значит, наша сделка остается в силе, Роланд Мертвый?

Роланд нехотя кивнул, с этими двумя он не хотел иметь никаких дел. С ними и с теми, кто стоял за ними. А то, что они работают не сами по себе, он не сомневался ни на биллон 1 .

– Если будете работать по правилам.

– По вашим правилам? – уточнил блондин.

– По нашим. – Роланд не отвел взгляда от белесых глаз.

– Хм, – блондин задумчиво потеребил завязки у горла и словно бы невзначай распахнул кружевные отвороты белой шелковой камисы 2 .

Если бы Роланд в этот момент пил он бы поперхнулся, а если бы стоял – ему потребовалось бы сесть. А так, лишь пальцы крепче сжались на рукояти спрятанного под плащом меча. Сжались так, что он почувствовал каждый виток кожаной оплетки на рукояти кацбальгера 3 .

Доведись пришлым увидать его руки, они бы догадались о чувствах, бурливших в его душе. Но они, хвала всем святым, их не видели. А по лицу Роланда, его не зря прозвали Мертвым, даже самый проницательный физиогномист не смог бы ничего прочитать. Оно, как всегда, оставалось спокойным и расслабленным, а взгляд чуть отрешенным.

Усилием воли он заставил себя разжать ладонь. Пальцы огладили гладкое бронзовое навешие, скользнули по рукояти вниз, к витой S-образной гарде и легли на широкую пряжку ремня. Роланд откинулся на спинку не слишком удобного трактирного стула, внимательно разглядывая шею блондина. Прошлое, его все-таки нагнало.

Татуировка. На шее блондина был наколот уродливый шрам с косыми строчками швов, словно его голову грубо и неопрятно отделили от туловища, а потом также неаккуратно пришили на место. Издали это смотрелось ужасно – один в один настоящий рубец, настолько умелым был мастер наносивший татуировку. Точно такая была у самого Роланда.

Между кадыком и межключичной ямкой бритоголового красовалась оскаленная волчья морда, вся в клочьях пены и кровью капающей с клыков.

Мертвоголовый и волчеголовый – элита ландскнехтов.

Блондин осклабился, но в его глазах Роланд прочел разочарование. Не такой реакции он ожидал, совсем не такой. А какой?

– Не надо бахвалиться своим прошлым, – голос Роланда был спокоен и холоден как зима его родины, – здесь не знают этих знаков, а о, таких как вы, разве что в трактирных байках слышали.

Машинально он прикоснулся к высокому воротнику своего хубона 4 и поправил повязанный на шею платок. Только это движение и выдало его волнение. А так, даже пальцы не дрожали.

– А ты я гляжу, прячешь его? – блондин кивнул на скрытую платком шею Роланда.

– Я его не прячу, – злость все-таки проскользнула в тоне Роланда, – я просто не выпячиваю его, а это согласись большая разница.

Блондин задумчиво покивал, он явно играл лидирующую роль в их, с напарником тандеме. Оно и правильно, солдаты «Мертвой головы» все-таки стояли на ранг выше, чем волчеголовые.

– Ну-ну, – блондин громко отхлебнул из кружки, привлекая к себе внимание окружающих. Хорошо, что в такое раннее время посетителей было мало. И развалился на грубом стуле, словно на мягкой кушетке, так что камиса разошлась почти до пупа, открыв обширную галерею картинок нанесенных на грудь и живот. Знающему человеку она могла многое рассказать о ее носителе, и надо признать не самого хорошего. Вот только Роланду было плевать на сидевшего напротив него бывшего ландскнехта и на его послужной список. Его самого покрывали не менее впечатляющие знаки отличия, некоторые были куда как значимее тех, что пятнали тело блондина. В свою молодость он жрал таких на завтрак десятками, да и сейчас мог, не напрягаясь, накрошить таких парочку. К тому же это был его город.

– Слушай, наемник, – он чуть подался к блондину, – в моих силах сделать так, чтобы никакого дела не было, так что запахнись и не свети своими картинками.

– Не-а, – лениво протянул блондин, – это дело решили там, – он стрельну глазами вверх, – ты здесь ничего не решаешь.

– Может быть, – Роланд кивнул, – но в моих силах решить, чтобы это дело прокрутили другие, а не вы.

– Да-а-а, и как? – блондин никак не отреагировал на угрозу, прозвучавшую в голосе Роланда.

– Просто, – Роланд усмехнулся, ему вдруг стало ясно – развалившийся напротив бывший ландскнехт, боится его, хоть и пытается это скрыть, за бравадой и откровенной грубостью.

– В моих силах, – он выделил это интонацией, – сделать так, чтобы вы двое завтра всплыли где-нибудь в порту, или не всплыли, если я этого не захочу, а тихонько тухли на дне. Так что прикройся и дружок твой, тоже пусть не отсвечивает.

Блондин посмотрел на Роланда с плохо скрываемой угрозой и неторопливо запахнул ворот. Хешарец смачно сплюнул на посыпанный опилками пол и последовал его примеру.

– Слушай, ландскнехт, – Роланд чуть понизил голос, – как вас зовут? А то нехорошо – вы мое имя знаете, я ваши – нет. Я должен знать с кем имею дело.