Ласковый деспот
Шрифт:
— Ты нам всегда была как дочь, — вздохнула Мег, громко сморкаясь в платок.
Когда Клэр приехала в поместье, Саймона не было дома, но бодрая и подвижная, как всегда, мисс Доусон сразу отвела девушку наверх, в ее новую спальню, красивую, в бело-розовых тонах, обставленную, как это ни странно, самой современной мебелью. Клэр замерла от удовольствия и восхищения, наслаждаясь розовыми ковриками нежного оттенка, белыми занавесками и покрывалами.
— Как красиво! — воскликнула Клэр, и глаза ее вспыхнули радостью.
— Мило, не правда ли? Надеюсь, вам здесь будет удобно. Скажите мне, если вам что-нибудь понадобится. — Мисс Доусон прошла через комнату и открыла другую дверь. — А здесь ваша ванная.
Ванная комната оказалась просто восхитительной — верхом современной роскоши. Все сделано, словно это комната для почетных гостей, а не гувернантки.
Клэр повернулась к мисс Доусон:
— Где Линди?
— Дядя не велел девочке беспокоить вас, пока вы не устроитесь. Я пришлю ее сюда через полчасика, конечно, если желаете. Она хочет показать вам сад.
Ах да, сад… Как только мисс Доусон вышла, Клэр подошла к окну и замерла. Ей показалось, что она даже забыла дышать от восторга. Каскадом спускающиеся ухоженные лужайки, обрамленные яркими цветами и статуями. Справа цветущие кустарники вперемежку с золотистыми туями, японскими кедрами и другими деревьями с красивой кроной. Слева красовались рощицы, заросшие дикими нарциссами. Озеро Райдел, столь любимое Вордсвортом и его знаменитыми друзьями-поэтами, раскинулось, поблескивая на солнце, а за ним виднелось массивное плато Лугригг-Фелл.
Клэр принялась поспешно разбирать свои вещи, понимая, как не терпится Линди встретиться с ней. Спустившись вниз, она увидела, что ребенок сидит скорчившись на коврике внизу лестницы. Девочка радостно подпрыгнула:
— Вы наконец пришли! Хотите осмотреть сад?
— Да, Линди, с большим удовольствием.
Это привело девочку в полный восторг. Клэр никак на это не отреагировала, и постепенно Линди успокоилась. Она взяла Клэр за руку и повела ее по дорожке.
— А вы умеете плавать, мисс Харрис? — поинтересовалась Линди, когда они подошли к бассейну. Он был устроен в очаровательном уголке сада, прямо рядом с водопадом Райдел-Бек, и был окружен со всех сторон декоративными водными растениями.
— Умею. А ты, Линди?
— Нас сейчас учат в школе. А иногда дядя Саймон занимается со мной. Только редко, потому что он занят. А вы меня научите плавать, мисс Харрис?
— А может быть, твой дядя не захочет, чтобы я пользовалась его бассейном, — усомнилась Клэр.
— Хотите, я у него спрошу?
— Нет, сейчас не надо. Потом, когда я поживу здесь немного.
— А вы его тоже боитесь? — Линди широко раскрытыми глазами заглядывала ей в лицо.
Клэр рассмеялась. И вдруг ей пришла в голову поразительная мысль: а ведь ей не так легко ответить на этот вопрос. Она понемногу начинала понимать Саймона и, разумеется, не боялась его. Но временами его неодобрительно нахмуренный лоб или недовольная гримаса заставляли ее сердце сжиматься. Это, конечно, не означало, что она боится — во всяком случае, это был не тот страх, который имела в виду Линди.
— Нет, дорогая, просто твой дядя подумает, что это наглость с моей стороны — не успела приехать, как уже хочу воспользоваться бассейном.
Они зашли в часть сада, видимую из окна комнаты Клэр, — слегка заросшую, очаровательно нетронутую, — в этом было еще больше прелести, чем в культурной, ухоженной территории сада возле дома. Очертания далеких гор поднимались к небу, а внизу, в маленькой долине, виднелась церковь Мэлхарста. Церковь сразу напомнила Клэр о ее приятеле Кеннете Рейнере. Вчера она получила от него письмо. Он писал, что до него дошли слухи, будто их местный священник собирается уходить, и просил Клэр разузнать об этом поподробней.
«Мне пора жить самостоятельно. А, судя по твоим письмам, места у вас там красивые, и я хочу попробовать получить это место в Мэлхарсте».
Это было действительно так. Священник местной церкви собирался уйти на покой — так сказала Мег несколько дней назад. Мег всегда была в курсе местных новостей.
Клэр подумала, что мистер Кондлифф, местный сеньор, наверное, уже имеет кого-то на примете на это место. А может быть, он захочет, чтобы угодить епископу, выбрать священника из его кандидатов. Впрочем, ничего плохого не будет, если Кен напишет мистеру Кондлиффу ходатайство о получении места. Клэр почти не сомневалась, что Кеннет мог бы понравиться местному патрону, если только тот соизволит вызвать его на собеседование.
Она решила на следующий день посоветоваться с Мег и Джимом.
— Напишу ему завтра же утром. Правда, будет чудесно, если он приедет сюда? Я так без него скучаю. — Заметив, как переглянулись ее добрые хозяева, Клэр тут же пожалела о своей откровенности. Славные старики никак не хотели поверить, что их с Кеннетом связывает только дружба.
— Да, хорошо бы, — согласился Джим, выбивая трубку о край стола. — Только советую тебе не очень на это надеяться. Наш приход считается очень доходным, и новости об отставке священника быстро разошлись. Так что сама понимаешь, сколько будет кандидатов. Потом, ты же сама сказала, что у мистера Кондлиффа может быть на примете своя кандидатура. Впрочем, ничего, напиши Кену, он хотя бы попробует. Пригласи его к нам, пусть приедет на несколько дней. Посмотрит, как мы живем. — Он вопросительно взглянул на жену: — Он ведь может у нас остановиться?
— Да, разумеется, — кивнула Мег.
— Жаль, конечно, что я так мало знаю мистера Кондлиффа, — задумчиво произнесла Клэр. — А то могла бы замолвить словечко за Кеннета.
Впрочем, девушка уже стала сомневаться, что ей представится возможность получше узнать своего хозяина, поскольку она его почти не видела. Не то чтобы Клэр переживала из-за этого — с переездом в поместье жизнь ее стала насыщенной и интересной. Она сама выросла в богатом доме, в неге, но роскошь и великолепие нынешнего пристанища были просто ослепительны. И потрясли ее воображение. Она могла часами бродить по великолепным комнатам и залам, оформленным в своеобразном стиле, с красивыми стенами, потолками, старинной инкрустированной мебелью, антикварными семейными сундуками и комодами. Великолепная коллекция антиквариата, которую собрал Саймон, была расставлена по всему дому — редкие дорогие полотна знаменитых художников, великолепные скульптуры, бесценные бронзовые вещицы и коллекция редчайшего фарфора. Клэр умирала от желания рассмотреть и потрогать руками все вещицы, выставленные в стеклянных витринах, но не смела сама их открывать.
Один зал нравился ей больше других. В нем царило странное запустение, словно комнатой давно никто не пользовался. Однако это было поистине прелестное помещение с огромным окном, выходящим в сад, с тремя окнами поменьше, откуда виднелись покрытые зеленью уходящие вдаль холмы и захватывающая дух красота берега озера. Стены в комнате, впрочем, как и во всех других, были отделаны тонкой резьбой и увешаны изящными гобеленами и семейными портретами. Над камином белого мрамора были изваяния античных богов, цветов и животных, все самой тонкой ручной работы. Мебель, хотя и не такая массивная, как в остальной части дома, была не менее дорогой и красивой, а на вид казалась гораздо уютнее и удобней. Ах, как жаль, что в этой комнате, такой милой и уютной, никто не живет, думала Клэр. От Тильды девушка знала, что комната когда-то служила будуаром хозяйке поместья и потому стояла закрытой после смерти матери Саймона.