Ласточ...ка

Трауб Маша

Вета в тот день поехала на дачу к матери.

– Мам, поехали домой. Хватит здесь сидеть, – предложила Вета.

– А

ты что, переезжаешь? – удивилась мать.

– Нет, мы будем жить вместе.

– Ты же никогда не хотела со мной жить. Я тебе всегда мешала. Что вдруг? – Вета уже по тону поняла, что мать рада вернуться, но хочет, чтобы Вета ее поуговаривала.

– Мам, ну что ты такое говоришь? Я все равно целыми днями на работе. И скоро будет совсем холодно. А ты тут одна.

– Я не одна. Если что, к соседке тете Шуре схожу. Уж хлеба она мне всегда даст.

– Мам, поехали. Давай я тебе помогу собраться?

– Ладно, если тебе вдруг мать понадобилась, тогда понятно. Я уж думала, не дождусь от тебя благодарности. Я свой материнский долг выполнила.

– Конечно, мам.

Теперь они жили втроем – две женщины и старое пианино «Ласточка». Тоже вроде как женского пола.

– Знаешь, когда мы с Наташей были маленькими, – сказала как-то вечером Вете Ольга – она сидела в кресле и смотрела на пианино, – наша мать, твоя бабка, пела на ночь Наташе колыбельную. Она начинала: «Моя рыбонь…», а Наташа подхватывала: «Ка». «Моя детонь…» – «Ка». Я лежала на соседней кровати и тоже придумывала себе ласковые слова на «ка». Хотела, чтобы у меня было больше. «Ласточка», понимаешь. «Ласточ…ка» тоже на «ка».