Ласточки и амазонки
Шрифт:
– Мы должны посоветоваться с пиратами-Амазонками, – решил Джон. – Они хорошо знают его. И он враг им точно так же, как и нам.
– Давайте подплывем к его барже, будем Плавать вокруг и кричать: «Смерть капитану Флинту!» – предложила Титти. – Тогда он будет знать, что мы о нем думаем.
– Мы ему вообще ничего не сделали, продолжал размышлять вслух Джон. – Мы даже собирались передать ему послание от угольщиков… то, что они просили сказать Амазонкам. Жалко, что нет ветра. Мы не можем приплыть к ним, а они не могут приплыть к нам. Я не знаю, что мы должны теперь сделать.
Он еще раз прочел
– Он даже не подписался своим настоящим именем, – фыркнула Титти. – Это доказывает, что ничего хорошего от него ждать не приходится. – Она сбегала в свою палатку и принесла оттуда карандаш. – Давайте напишем здесь его настоящее имя.
Сьюзен отдала ей письмо, и Титти старательно нацарапала после подписи «Джеймс Тернер» слова «капитан Флинт», причем эта надпись была сделана куда крупнее.
– Сейчас мы с этим ничего не сможем поделать, – угрюмо подвел итог капитан Джон. – Давайте лучше искупаемся.
Через две минуты весь экипаж «Ласточки» уже плавал и плескался в бухте Первой Высадки. Почти все забыли о капитане Флинте и его письме, но Джон помнил о нем даже среди всеобщего веселья. За ужином он почти не слушал остальных, наперебой трещавших о дикарях- угольщиках и об их змее. Вечером напоследок капитан Джон решил наведаться на Дозорную высоту. Горизонт был чист, солнце опускалось за отчетливо различимую вдали гряду западных холмов. Стемнело, на небе высыпали звезды и отразились в зеркально-гладкой воде. По-прежнему не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. Джон спустился в лагерь, залез в палатку, разделся и повалился на матрас. Роджер уже крепко спал, завернувшись в одеяла. Джон слышал, как Сьюзен в соседней палатке сказала:
– Погоди минутку, не туши лампу. Я хочу полить водой землю, набросанную поверх огня. – Послышалось шипение воды на горячих углях, затем Сьюзен вернулась в свою палатку. – Теперь готово, – сообщила она.
– Отлично. Спокойной ночи. Погасить огни, – скомандовал Джон и задул свечу в своей лампе.
Он долго ворочался на своем тюфяке, а когда наконец уснул, то тревожные мысли о капитане Флинте продолжали преследовать его даже во сне.
Глава 15
Капитан Джон наносит визит капитану Флинту
Проснувшись утром, Джон первым делом прислушался. Он слышал, как сопит Роджер, спящий на своем тюфяке у другой стенки палатки. Он слышал стрекот крапивника и чириканье других птиц в лесу. Но шороха листьев он так и не уловил. Не доносилось до его слуха и ни малейшего плеска волн о берег острова. Значит, сегодня над озером вновь царит полное безветрие. Джон перевернулся на другой бок и посмотрел на барометр. Стрелка его стояла все на той же отметке. Увы, ветра сегодня не будет, и, следовательно, Ласточек и Амазонок отделяют друг от друга долгие мили спокойной, неодолимой водной глади. Что же теперь делать с капитаном Флинтом? Но, помимо всего перечисленного, Джон уловил еще один звук, который немного сбил его с толку. Это было потрескивание огня. Джон принюхался. Да, действительно, в воздухе витал запах костра – тот же самый резкий, но приятный запах горящего дерева, который ощущался возле жилища угольщиков. Джон выполз из-под одеяла и вылез из палатки, протирая заспанные глаза. Земляной курган, который вчера вечером насыпала поверх очага боцман, сильно дымился. Часть комьев земли с него обвалилась, часть почернела. Но под курганом продолжал гореть огонь, издавая слабое потрескивание, похожее на вскрик пробуждающейся птицы.
– Эгей, боцман! – позвал капитан Джон. – Твой костер все еще горит.
– Что? – донесся из палатки сонный голос Сьюзен.
– Просыпайся, вылезай и посмотри на свой костер. Он горел всю ночь.
– Правда? Это хорошо, – откликнулась Сьюзен. – Я боялась, что вылила на землю слишком много воды.
– Вылезай и увидишь сама.
– Сейчас, подожди минуточку, – ответила боцман. – А пока почему бы тебе не наполнить чайник? Я вылила всю воду вчера вечером, чтобы земля на костре стала влажной.
Джон подхватил чайник и отправился в бухту. Он осторожно опустил под воду носик чайника, и вода начала потихоньку вливаться сквозь маленькое отверстие. Можно было бы, конечно, снять крышку и погрузить чайник целиком, но тогда вода хлынула бы в чайник мощным водоворотом и натащила бы с собой кучу всякого мусора, плавающего на поверхности. А опуская под воду один лишь носик, Джон набирал воду не с поверхности, а с небольшой глубины, поэтому в чайник не попадало ничего лишнего. Когда капитан вернулся в лагерь с полным чайником, Сьюзен уже хлопотала около костра, отбрасывая в сторону то, что осталось от земляного кургана, и подкладывая новые дрова в красные угли, тлевшие под слоем земли.
Титти выглядывала из палатки, завороженная этим зрелищем.
– А пусть костер у нас горит не переставая, – предложила она. – Мы будем поддерживать его всю жизнь, а потом это будут делать наши дети, а после них – внуки. Это будет как будто бы священный огонь в языческом храме, который вообще никогда не угасает.
– Наверное, в храмах горят масляные лампады, – возразила Сьюзен. – Вот как в некоторых церквях. Это тоже вроде как священный огонь.
– Ну и все равно он никогда не гаснет, – настаивала Титти, пытаясь продрать глаза.
Костер разгорелся как следует, и Сьюзен подвесила над огнем чайник.
– Я, пожалуй, пока что оставлю его и пойду искупаюсь, – решила она.
– Вставай, Роджер, – приказал капитан Джон, залезая в свою палатку и стаскивая с юнги одеяло. – Посмотрим, как ты плаваешь, стоя обеими ногами на дне.
– Одной ногой, – возразил Роджер, – и то не всегда.
Две минуты спустя все Ласточки уже плескались в бухте.
– Попробуй поплавать на спине, – сказал Джон.
– Не могу, – помотал головой Роджер.
– Это же легко. Становишься в воде вот так, наклоняешься назад, а потом ложишься на спину, так, что уши оказываются под водой.
Роджер наклонился назад.
– Уши под водой, – напомнил Джон.
– Они уже под водой, – отозвался Роджер.
Сразу за этими словами последовал мощный всплеск, и Роджер исчез. Через миг он вновь выскочил на поверхность, отплевываясь.
– Я не смог удержать ноги на дне, – пожаловался он. – Они сами дернулись вверх.