Ласточки и амазонки
Шрифт:
– Сьюзен, – шепотом позвала она.
– Все хорошо, Титти.
В капитанской палатке Роджер вдруг вскинулся и закричал:
– Стреляют! Опять он стреляет!
Ему снилось сражение в заливе Баржи, и он еще успел невнятно пробормотать: «Джон!» – прежде чем проснулся окончательно и обнаружил, что вокруг ночь и темно.
– Спи, Роджер, – успокоил его Джон. – Это гром.
– Куда ты собралась, Нэнси? – спросила Пегги. Заслышав начинающийся дождь, Нэнси встала и зажгла
– Занести сюда немного дров, конечно. Ты что, не помнишь, как в прошлый раз, когда был дождь и все дрова промокли, мы не могли развести костер?
Мгновение спустя она втащила в палатку охапку хвороста из большой кучи.
– Пока дождь только накрапывает, но уже усиливается, – сообщила она и полезла обратно в свой спальник.
Снова сверкнула молния, осветившая палатки и отбросившая на их светлые стенки тени от нависающих ветвей.
– Не волнуйся, Полли, – сказала Титти. – Это скоро кончится.
– Полли хороший, – сообщил попугай, уже совершенно проснувшийся.
Одна вспышка сменяла другую, гром громыхал не переставая, как будто небо раскалывалось на твердые куски, падавшие на покатый железный настил.
– Вот вам бортовой залп! – крикнула Нэнси из своей палатки.
– Пиастры! – вякнул попугай и, видимо, снова вспомнив о буре в пальмовой роще, издал дикий долгий вопль.
– Может, мне тебя накрыть? – спросила у него Титти.
– Джон, который час? – крикнула Сьюзен.
– Четвертая склянка ночной вахты, – ответил капитан Джон, поглядев на хронометр при свете карманного фонарика.
– А по-настоящему? – переспросила Пегги.
– Два часа ночи.
Оказывается, эти Амазонки не все знают!
Налетел порыв ветра, а следом – тяжелый заряд дождя, и на палатки обрушились струи воды, как будто дождь завис точно над ними.
– Протекает, – обеспокоенно сказал Роджер. – И уже капает.
– Не трогай стенку, – предупредил Джон.
– Я не трогаю, а оно все равно протекает.
– И у нас тоже течет, – сообщила Сьюзен. – Титти, лучше накрой попугая.
– Уже накрыла, но не думаю, что ему это нравится.
Молнии засверкали еще чаще, гром не переставал. На какой-то миг дождь перестал, а потом хлынул снова.
– Джон, – позвала Сьюзен.
– Да?
– Надо всем одеться. Тогда одежда останется сухой под одеялами. Ваши дождевики у вас?
– Да. А ваши?
– Я их сейчас найду. Я лампу зажигаю. Постелите дождевики поверх одеял. И ты тоже, Роджер.
Сьюзен помогла Титти влезть в одежду и сама оделась. Роджер и Джон натянули свои бриджи. Из палатки Амазонок донеслось:
– Не выделывайся, Пегги! Оденься, как все.
Сверкнула молния, одновременно громыхнул гром, потом молнии били одна за другой не переставая, сопровождаемые громом. Лампы были зажжены, и хотя они казались яркими в те мгновения, когда было темно, в свете молний они меркли.
Вдруг стало темно и тихо, как будто шторм выдохся. Послышался нарастающий шорох, с каждым мгновением все громче и громче.
– Что это? – спросила Титти.
– Ветер, – ответила Сьюзен.
– Я бы сказала, что это буря.
И тут ветер налетел на лагерь.
Раздался треск, как будто где-то рядом на острове рухнула крупная ветка. Послышался шелест – деревья сгибались под ветром. Палатки Ласточек были растянуты между деревьями, а дополнительную устойчивость им придавали набитые камнями кармашки по нижнему краю стенок. Деревья раскачивались туда-сюда, и веревки то провисали, то снова натягивались так туго, что в капитанской палатке камешки перекатывались в кармашках.
– Эй, Сьюзен! – окликнул Джон. – У вас хватает камней, чтобы удержать палатку? Наша колеблется.
– Наша в порядке, – ответила Сьюзен. – Камни еще не раскачиваются.
– Что? Я тебя не слышу!
– С нашими камнями все в порядке! – проорала Сьюзен.
Но это было поспешное утверждение. Раздался громкий треск. Камней-то хватало, но из-за того, что деревья раскачивались изо всей силы, туго натянутая мокрая веревка, державшая палатку, порвалась. Палатка упала, накрыв Сьюзен, Титти и попугая ворохом мокрой ткани и потушив их лампу.
В других палатках услышали треск, затем яростный вопль попугая, когда его клетку на крыло, а затем приглушенные крики: «На помощь! Помогите!»
Джон и Нэнси мигом выскочили из палаток. У Джона в руке был фонарик, но он не понадобился, потому что в свете длинной и долгой молнии они увидели вместо палатки боцмана серую груду ткани, под которой что-то шевелилось. Они подняли край палатки, где должен был быть вход. Боцман Сьюзен и матрос Титти выползли оттуда на четвереньках, причем Титти тащила клетку с попугаем, с которой упал синий платок.
– Быстро к нам в палатку! – Рев ветра заглушал голос Нэнси.
– А вещи? – крикнула Сьюзен.
– А платок Полли? – спросила Титти.
– Они все равно мокрые. Бросьте! – приказала Нэнси. Только это им и оставалось.
Укрывая попугая от ветра и дождя, насколько это было возможно, Титти добежала до палатки Амазонок, где сидела Пегги. За ней последовала Сьюзен.
– Надо погасить фонари, – предложила Сьюзен. – У вас только огарок остался.
– Думаешь, деревья будут падать? – спросила Пегги.