Ласточки
Шрифт:
В передней на столе ее ждало письмо из «Маршфилдс» с просьбой явиться на двухдневный показ для какого-то манчестерского закупщика. Как раз среда-четверг. Бедному Грегу придется подождать свидания, и эта мысль огорчила Мадди.
Глава 17
После первой случайной встречи с Мадди мир необратимо изменился. Всего за несколько недель! Они встречались всякий раз, когда Мадди была свободна. Но Грег был осторожен. Это его первый серьезный роман. Не стоит торопиться.
Мадди не из тех девушек, что были у него прежде. За ней нужно ухаживать
Грег сидел на крыше, разглядывая расстилавшийся внизу город. Ему хотелось кричать на весь свет, что он нашел свою девушку. Ту, которой он будет гордиться.
Он свистел за работой, и каменщики гадали, уж не начал ли босс выпивать.
Но он был пьян от ее запаха, предвкушения встречи у «Маршфилдс», хотя бы для того, чтобы выпить чаю в привокзальном буфете, прежде чем она уедет на очередной показ.
Отныне в его жизни появилось нечто иное, кроме стремления делать деньги. Что-то более привлекательное, чем создание очередного предприятия. Он был одурманен, увлечен своей принцессой.
Теперь он даже стал замечать детей в колясках. Может быть, и у них когда-нибудь будет семья? Но главное, что он больше не испытывал одиночества. Каждый день и вечер, которые они проводили вместе, были настоящим волшебством. Мадди повела Грега в мэрию, на оркестровый концерт: достаточно утонченная штука для такого простого парня, как он. Но отчего-то музыка тронула Грега. Однажды они целое утро провели в городской Галерее искусств. Хотели устроить пикник в Раундхей-парк, но пришлось поесть в машине, потому что на улице еще было холодно. А однажды побывали в пабе «Кау энд Каф» на вершине Илкли-Мур.
Целовались, пока у Грега от желания не начинало болеть все на свете, но он чувствовал ее смятение, нежелание заходить слишком далеко и поэтому старался не торопить события. Мадди была порядочной девушкой, настоящей принцессой, и он до сих пор не мог поверить, что она обратила на него внимание. Но чудом было то, что в ее руках он таял, словно воск.
– Что на тебя сегодня нашло? – рявкнул Кен, пытаясь сфокусировать объектив на пышной груди Глории. – У тебя красные пятна по всей коже! Иди запудри их!
Натурщица встала с ковра и завернулась в халат. Она была не в том настроении, чтобы выглядеть чувственно, и терпеть не могла красный бархатный халат с шерстяной отделкой, пахнущий чужими немытыми телами.
Плам получила очередное письмо от Мадди, в котором та сообщала, что обедала с Грегом в ресторане большого отеля у Отли-роуд. Он ничего на нее не жалел. Они погуляли в ближайшем парке и купили билеты в театр на выходной день.
Все шло совершенно не так, как предполагала Глория. Мадди слишком часто встречается с Грегом. А ведь у Глории были на него свои планы. У Мадди достаточно возможностей крутить романы с богатенькими, а она пытается украсть единственного порядочного мужчину в жизни Глории.
Кен был по-своему привлекателен, в грубоватом йоркширском стиле, хотя несдержан на язык и немного вульгарен. Но по-своему заботился о ней, а однажды вечером, после того, как оба слишком много выпили, он показал ей, что почем, как заниматься любовью, и, можно сказать, научил всему. Правда, Глория была немного разочарована, когда отдалась ему на грязном ковре в студии. Столько разговоров, а на деле… толчок-другой, и вам-бам, привет, мадам!
Он заявил, что для ее карьеры хорошо бы набраться опыта, чтобы мужчины немедленно распознавали ТОТ САМЫЙ взгляд, предполагавший, что в постели она – настоящая тигрица. Должно быть, они приходили в восторг, но Глория не почувствовала ничего, кроме боли и стыда.
По крайней мере, он хоть резинку догадался надеть, так что никаких неприятностей не будет. История Мадди, да и матери, не должна повториться с Глорией. Сама она считала, что во всем этом нет ничего волнующего, но Кен, похоже, возбуждался, когда делал снимки, ласкал себя и так заводился, что дело кончалось очередной схваткой на полу. Потом он продолжал снимать ее голым, и ей казалось, что выглядит он донельзя глупо, так же глупо, как она в костюмах.
«Снегурочка в гроте Санты»… нет. Такого она не ожидала. Все это – такая дешевка, и она чувствует себя грязной и запачканной. Почему же продолжает это делать?
Кен даже просил ее позировать вместе с Ритой, очень смелой и раскованной девушкой, выполнявшей, как выражался Кен, более специализированные задания. Он хотел, чтобы они лежали вместе и занимались всякими глупостями. Но Глория решительно велела ему забыть об этом раз и навсегда. Она не такая. И больше не желает быть его моделью. Она сыта по горло, потому что так и не увидела ни одного снимка. А когда попросила Кена найти ей более респектабельную работу, тот рассмеялся ей в лицо.
– Послушай, крошка, ты только на такую и годишься! Шлюха – она всегда шлюха, как бы ни старалась строить из себя невинность!
Вот тогда она врезала ему по физиономии, но тут же получила в ответ пощечину. Отношения окончательно испортились.
– Я ухожу! И больше не вернусь! – завопила она. – Можешь искать других дурочек!
– О, в море рыбка всегда найдется, дорогая, – прошипел он. – А в тебе ничего уж такого нет! Так или иначе, тебе это нравится, так что вернешься как миленькая. Я знаю один клуб, где всегда дадут работу такой, как ты. Будешь раздеваться для джентльменов. Я могу порекомендовать тебя в систему… вот тогда тебя ждет звездная слава. И дармовая выпивка! Моя маленькая мисс Красноголовка снова на коне!
Ей бы следовало немедленно уйти, но она не ушла. И вот теперь позирует для дурацких снимков в костюме пасхального кролика. Почему она все еще притворяется, будто делает карьеру, а не снимается для непристойных открыток?
И все же, когда она взбиралась по деревянным ступенькам, происходило нечто, заставлявшее ее чувствовать себя важной персоной, особенной, сексуальной… Вот она, Глория. Модель, настоящая звезда, а не бедная родственница или прислуга в чьем-то доме. Когда она позировала под прожекторами, казалось, будто сотни мужчин глазеют на нее, истекая слюной. Кен был очень убедителен и всегда имел наготове подарки или выпивку. Это ее тайна, никто, кроме Глории, о ней не знает. Здесь ее тело возбуждало в мужчинах похоть. По крайней мере, так утверждал Кен. В этой студии она что-то собой представляет, ее замечают, ее хотят.