Латышские народные сказки
Шрифт:
Черт и семеро братьев
— Вы, шестеро, ступайте из дому сами свой хлеб зарабатывать, мне вас всех не прокормить, одного дурака при доме оставлю.
Да не по душе пришлось это дураку. Он и говорит:
— На
— Ладно, ступайте все семеро! — решил отец. Вот и пошли они. Идут, идут, повстречали важного барина. Заводит барин с ними такой разговор:
— А не пошли бы вы, молодцы, ко мне в работники?
— Отчего же нет? Для того мы и ходим по свету, чтобы работу сыскать.
Ладно. Тут вынул барин бумажку, написал на ней что-то и говорит: — Ступайте по этой тропке, по ту сторону леса усадьба будет, там жене моей записку отдайте и скажите, что нанял вас работниками. Только никому другому эту записку не показывайте!
И важный барин пошел своей дорогой. А братья давай смекать: — Поди знай, что в этой записке написано! Экая досада, никто из нас грамоты не разумеет!
— Чего? — воскликнул дурак, — кто сказал — никто не разумеет? Давайте сюда — коли надо, так и десять раз прочитаю!
Отдали они ему записку.
— Ну вот! Не я ли говорил, что без меня вам не обойтись? Глядите, что в этой записке. Написано тут, чтобы в усадьбе нас всех убили, а который писал, тот никакой не барин, а черт! Видите, как бы вы без меня впросак угодили!
— Вот те на! — поразинули братья рты, — что ж теперь делать?
— Что делать? А вот что: эту записку порвем, и в другой я напишу, что приказывает черт своей хозяйке дать нам по торбе денег и семь коней, да коней добрых; поедем верхом — на мир поглядим!
Ладно. Так и сделали. Чертова хозяйка дивилась, дивилась, с чего это взбрело черту в голову свое добро расточать, но раз написано — надо дать. Вот насыпала она семь торб золота, отдала их и тогда стала коней выводить. Шесть коней были статные, горячие, а седьмой — так себе, кляча. Кто ее возьмет? Никто не отзывается. И что вы думаете? Всучили-таки умные братья тощую кобыленку дураку. А дурак махнул рукой: ладно уж, обойдусь!
Понятно, другие братья на своих жеребцах вихрем умчались, а дурачок, бедняжка, плетется еле-еле. Их уже и след простыл, а дурачок все еще на лесной опушке топчется.
Меж тем черт явился на свою усадьбу и первым делом спрашивает:
— Семерых братьев убили?
— Нет, не убили! Ведь было в записке сказано — золота дать, коней дать — с какой же стати убивать?
Услышав такое, черт едва не рехнулся, на коня своего вскочил, пустился за братьями вдогонку.
Трусит дурачок по лесной опушке, вдруг слышит: раздался позади топот оглушительный. Посмотрел: черт на своем жеребце скачет. Что делать? Задрожал с перепугу. А кобыла успокаивает: «Ничего, ничего, лишь бы умные братья свою шкуру уберегли; мы в чаще лесной затаимся. Черт на быстром скаку мимо пронесется, ему и в голову не придет разыскивать нас так
Ладно. Притаились они оба, стоят пригнувшись, а черт на полном скаку и промчался мимо. Однако на этот раз братьям посчастливилось: они уже свернули в другую усадьбу и нанялись работниками.
Вскоре едет черт обратно не солоно хлебавши и даже позеленел от злости, что догнать не удалось. Когда черт скрылся, дурачок на своей кобыленке затрусил вперед помаленьку.
То ли на третий день, то ли еще позднее, в усадьбу, где батрачили братья, заявился и дурак на своей кляче. Тоже нанялся работником. Но на другой день дурак приглянулся барину, взял он его к себе в слуги. Гложет братьев зависть. И что думаете? Порешили озорники наговорить барину на дурака, чтобы послал он его на чертову усадьбу за золотой птичкой, дескать, тот давно хвастает украсть ее при случае.
А барину какая печаль? Послал. Видит дурак, что попал как кур во щи — коли на усадьбу явится, черт слопает его как ягодку. Льет дурачок слезы горькие. Тут кобылка его и спрашивает:
— Что за беда?
— Так, мол, и так! — поведал ей дурак свое горе.
— Да пусть братья врут! Не горюй, садись на меня верхом, раздобуду я птичку!
Так оно и было. Дурак на лесной опушке обождал, а кобылка — как она ухитрилась — дело ее, — принесла птичку. Приехал к барину. Обнял барин дурака: — Ну и молодец!
От этого братьям еще горше на сердце стало. И вот малость погодя снова додумались: хвастал, мол, дурак украсть с чертовой усадьбы и клетку от золотой птички, только бы его послали за ней!
А барину что? Послал. Плачет дурак и опять кобыле своей жалуется.
— Не горюй, пусть братья врут! Садись на меня верхом, уж раздобуду я и клетку!
Так оно и было. Дурак на лесной опушке обождал, а кляча — как ухитрилась — дело ее, — принесла ему клетку. Приехал к барину. Барин обнимает дурака: — Ну и молодец ты!
Теперь братьев еще пуще зависть донимает. И вот малость погодя снова додумались: хвастал, мол, дурак с чертовой усадьбы самого черта украсть, только бы его послали за ним!
А барину что? Послал. Плачет дурак и опять жалуется своей кобыле.
— Не горюй, пусть братья врут! Только попроси у барина гроб, и чтобы он двумя крепкими железными обручами окован был, поедем за чертом!
Дурак попросил у барина такой гроб, барин дал, не стал упираться.
На другой день притащила кобыла гроб к черту. Выскакивает черт: кого еще принесло?
— С неба я! — толкует ему дурак, — в этом гробу есть для тебя душа человеческая, только придется тебе лечь примериться, не короток ли гроб?
Черт, заслышав про этакую радость, тут же в гроб — шлеп! А дурак хлоп! — гроб сверху крышкой накрыл и железные обручи накидывает на один конец, на другой конец. Черт внутри брыкается как бешеный, да толку чуть — волочет кобыла гроб к барину. Выходит барин навстречу:
— Ну и молодец же ты, дурак! Кидай этого черта вместе с гробом в пруд, пусть тонет! А тебе с этого дня работать больше не надо, ешь на здоровье мой хлеб задаром!