Лава
Шрифт:
Юли молчала, продолжая, хмурится.
– Вспомни, чему нас учили с детства. Каждый человек уникален по природе своей, имея бесспорное право на жизнь... Каждый человек достоин счастья и процветания, а душа его священна и охраняема силой Земли от любого проявления зла в любом уголке Вселенной! А эта революция и люди, стоящие за ней? Разве ни есть они главное проявление того самого зла, с которым все время боремся мы, которое несет людям одни несчастья и страдания, неоправданно вознося одних над другими?
Юли отрицательно замотала головой.
– Все это так, но имеем ли мы право, самостоятельно принимать такие решения, не заручившись одобрением и поддержкой всего общества?
– Она вопрошающе смотрела мне в глаза, терзаясь сомнениями.
– Ведь речь идет о судьбе целой
Теперь настала очередь нахмуриться мне.
– Во многом ты права... Но выслушай меня внимательно. Ты знаешь, лет пятнадцать назад я никак не мог понять, почему в системе ОСО вдруг появилась кажущаяся ненужность. Нет, Охранные Системы не перестали существовать вовсе. Биологическая защита и ПОТИ - оплот из оплотов безопасности земной жизни и физического здоровья людей. Они были, есть и будут. Но внезапно и как-то незаметно исчезли с Земли все старые сотрудники оперативных подразделений. Школа ОСО продолжала готовить молодежь, и считалось, что она будет резервом безопасности общества. Но, по сути, все мы были только неопытными юнцами, не имеющими, ни жизненного опыта, ни профессиональной сноровки. Мы были стажерами, которым общество с легкостью доверило свою безопасность. От чего так случилось? От благодушия и успокоенности? Или от попустительства и халатности кого-то в Совете ОСО?.. А потом случилась эта революция на Гивее, и я, уже находясь здесь, вдруг совершенно отчетливо понял, что люди Земли принимали активное участие в ее подготовке и свершении, но принимали тайно, даже от всех нас! Понимаешь? Уже тогда мы вмешивались в дела этого народа, и это выглядело само по себе неправильно и недостойно, потому что было окутано ложью с самого начала. Желая помочь людям родственного мира избавиться от деспотии и угнетения, невольно, мы создали монстра, еще более ужасного и безжалостного, способного вызвать неисчислимые бедствия на этой планете, несущего ее жителям только страдания и горе. Мы поставили у власти здесь, на Гивее, не тех людей - людей жестоких, алчных и бессовестных. Вместо цветущего рая мы породили мертвое поле, залитое безжизненной лавой и человеческой кровью. Мы не уничтожили зло, мы лишь сменили его личину. Мы не избавили людей от несправедливости, а принесли им только новые страдания... Наше солнце ослепило нас, и мы пошли не тем путем, который привел нас на край пропасти. Это целиком наша вина - вина Земли, которую мы обязаны искупить. Это наша ошибка, которую мы обязаны исправить. Мы с тобой, потому что мы - плоть от плоти Земли. Понимаешь? В этом наш священный долг, в этом наше предназначение...
Юли подняла ко мне взволнованное разгоряченное лицо.
– Возможно, Земля и не примет наше решение... Что ж, пускай так! Но, неужели, ты забыла первый и самый главный постулат нашего Кодекса Чести? "Везде, где бы ни творилось зло, унижая, угнетая и заставляя страдать людей, лишая их счастья и самой жизни, наше святое право добиться воссаторжествования добра и справедливости!" Разве не так?
Я внимательно смотрел на Юли. Она молчала, глядя на полосы красного света, висевшие в пыльном воздухе под потолком. Потом вздохнула:
– Ты, наверное, прав... Может быть, я эгоистична, но мне тяжело будет снова перенести твою гибель... И я соскучилась по Земле, Максим! Мне невыносимо хочется увидеть ее просторы, упасть в траву ее лугов, насладиться запахом ее ветра, окунуться в ее чистые воды, чтобы смыть с себя всю эту кровь и грязь, которыми пропитана эта планета!.. Но я люблю тебя и не могу оставить одного на растерзание врагам. Я верю тебе!
Она прижалась к моей груди. И я крепко обнял ее, чувствуя неодолимое желание раствориться в ней без остатка.
* * *
Стремительно наступившая ночь окутала лес глухим непроницаемым мраком, разбросала на небе крупные горошины звезд. Высоко над лесом серый абрис одинокой луны просвечивал сквозь пелену облаков тусклым фонарем, не способным бороться с темнотой у подножья деревьев, дружными рядами поднимавшихся к вершине скалистого холма.
Некоторое время я стоял на краю скалы, под пологом звездного неба, всматриваясь во тьму и прислушиваясь к тревожным звукам ночи. Слабый ветерок нес из темноты приятную прохладу и сухие запахи степных трав. Безграничный звездный простор надо мной манил своей необъятностью и глубиной, завораживал, рождал в душе привычные ассоциации и чувства. Многое я отдал бы сейчас, чтобы снова испытать непередаваемую радость полета среди звезд, радость звездопроходца, открывающего новые миры, и снова возвращающегося на родную Землю после долгих скитаний...
Земля! Сколько дорогого, близкого и бесконечно прекрасного таило в себе это слово! Сколько мечтаний, надежд, переживаний и счастливых минут было связано с ним!.. Вся моя жизнь, от начала и до конца, была посвящена Земле. Даже здесь, на чужой планете, за бесконечной бездной мрака и холода, разделившей Землю и Гивею, пройдя по огненной тропе безвременья и ужаса нуль-пространства, - даже здесь я чувствовал заботливые руки Земли, и служил Трудовому Братству!
Утро нового дня обещало принести с собой коренные перемены во всей моей прежней жизни, но сейчас думать об этом мне не хотелось. Душа и тело требовали покоя и отдыха. Я повернулся и пошел по узкой тропинке, возвращаясь в лагерь. Осторожно ступая по камням и всматриваясь в темноту, достиг высокой стены частокола. У ворот, сидя на камнях, дремали, обняв оружие, двое часовых: Стоян и Хрящ. При моем появлении они встрепенулись.
– Что, тревожно?
– сонно щурясь, поинтересовался Хрящ, приветствуя меня.
– Есть немного, - кивнул я в ответ.
– Зря! Утро будет доброе!
– сообщил Стоян, взглянув на звезды и по-собачьи принюхиваясь к ветру.
– Тебе бы отдохнуть, - сочувственно посоветовал Хрящ, внимательно взглянув на меня.
– Исхудал ты весь, осунулся вовсе...
– Ну, что ж, пожалуй, я так и сделаю. А вот вам спать на посту не следует!
– Что ты, Максим! Это мы так, немного присели, - заверил меня Стоян.
– А спать и не думали вовсе! Можешь не беспокоиться, свой пост мы знаем.
Он по-солдатски сжал в руках оружие, вытягиваясь во весь рост.
– Ладно, верю, - дружески похлопал я его по плечу, уже собираясь идти спать.
– Послушай, Максим!
– остановил меня Хрящ.
– Вот тут промеж нас спор вышел... никак не можем разрешить кто прав. Рассуди ты нас, если сможешь.
– Попробую, - улыбнулся я.
– А о чем ваш спор?
– Да вот, никак не верится нам, что у вас, на Земле, все люди считают себя братьями, и нет промеж ними вражды и злобы... Неужто, и в правду такое возможно?
– Хрящ посмотрел на меня доверчиво и просящее, словно ученик на учителя.
– Сколько живу на свете, - продолжал он, - всегда знал, что каждый человек строит свое счастье в одиночку, своими собственными руками. Другие ему в этом не подмога! Каждый за себя, и все врознь. И отец мой так жил, и дед, и прадед...
Он замолчал, недоуменно пожимая плечами.
– Да, на Земле люди живут по-иному, - помедлив, согласился я.
– Трудовое Братство объединило всех в единую семью, вселило в людей веру в необходимость совместного труда, через который достигается благосостояние всего общества, всей планеты. Но произошло это не сразу, не вдруг, а через тяжелый путь борьбы, потерь и находок. Не одно столетие минуло на Земле, прежде чем мы стали такими, какие мы теперь... Вот ты сказал, что каждый человек должен строить свое счастье в одиночку, иными словами, каждый человек - кузнец своего собственного, маленького счастьица? В этом и есть твоя главная ошибка! Счастья нельзя добиться в узком мирке одного или нескольких человек, в мирке своего одинокого "я", в отрыве от всего остального мира. Ни к чему иному, как к черствости и равнодушию это не приведет. Настоящее счастье нужно строить всем вместе, ибо только общими усилиями можно изменить к лучшему мир вокруг. Разве ты сможешь быть счастливым, когда вокруг тебя кто-то страдает, льются чьи-то слезы, кто-то голоден и умирает от болезней и нищеты, кто-то унижен и ввергнут в рабство?.. Неужели ты сможешь веселиться и наслаждаться полнотой жизни, зная, что такое творится вокруг?