Лавалитовый мир
Шрифт:
Он остановился у двери и осмотрел балкон. Коснувшись рукой стены, властитель нажал на кнопку, и створки дверей скользнули в пазы стен.
Нацелив лучемет в грудь Кикахи, Орк ласково поинтересовался:
— А где Анана?
— Она умерла.
Властитель улыбнулся и нажал на курок. Кикаху отбросило от двери, и он ударился спиной об ограждение. Наполовину оглушенный, Кикаха смутно осознавал происходящее, по выглядел как настоящий труп. Орк вышел на балкон и перегнулся через перила.
— Залезай наверх, Анана, — произнес рыжеволосый властитель. — Я знаю, что ты здесь. И не забудь выбросить свой нож.
Через
— Он мертв?
— Нет, лучемет установлен на малую мощность. Я обнаружил вас еще прошлым вечером. На пульт поступил сигнал тревоги. Твой лебляббий оказался настолько глуп, что ударил по стеклу. А система сигнализации во дворце очень чувствительная.
— Так ты наблюдал за нами? Решил посмотреть, что мы будем делать?
Он заметил рог, висевший на ремне за ее плечом.
— Наконец-то он мой. Теперь я могу убраться с этой чертовой планеты.
Он нажал на курок, и Анана отлетела к ограждению. Кикаха почти пришел в себя, но по-прежнему чувствовал огромную слабость. Вот если бы Орк подошел поближе…
Однако властитель не собирался подходить. Он отступил назад, что-то сказал, и на балкон вышли два робота. На первый взгляд они выглядели как обычные люди, однако мертвые глаза и резкие ломаные движения, чуждые существам животного происхождения, не оставляли сомнений, что под слоем кожи находится металл или пластик. Один из них забрал у Кикахи нож и выбросил оружие через ограждение. Другой снял с плеча Ананы музыкальный инструмент. Потом роботы схватили людей за лодыжки и втащили внутрь. У одной стены на высокой платформе с шестью колесами стояла большая полусфера из толстых перекрещенных прутьев. Робот поднял Анану и засунул в клетку через небольшое отверстие. Второй сделал то же самое с Кикахой. Дверь захлопнулась, и двое пленников оказались в куполе, который походил на огромную мышеловку.
Орк нагнулся и, включив какое-то устройство под плат формой, с усмешкой сказал:
— Я подал на прутья ток, поэтому к ним лучше не прикасаться. Вас не убьет, но дернет основательно.
Он отдал роботам приказ, и те покатили клетку через комнату. Унося рог, Рыжий Орк вышел в широкий коридор с высоким потолком.
Кикаха подполз к Анане.
— С тобой все нормально?
— Через минуту приду в себя, — ответила она. — Страшно болит голова, и я чувствую сильную слабость.
— Я тоже, — шепнул Кикаха. — Но мы все-таки попали во дворец.
— Неужели ты никогда не думаешь о смерти? Знаешь, твой оптимизм временами… Ладно, забудь об этом. Интересно, что Орк сделал с тем парнем, который впустил его?
— Если он еще жив, то, наверное, сожалеет о своем добром поступке. Я думаю, этот юноша не властитель. Иначе он не позволил бы так просто обвести себя вокруг пальца.
Кикаха окликнул Орка и спросил его о незнакомце. Властитель ничего не ответил. Подойдя к развилке коридора, он остановился, повернулся к стене и тихо произнес кодовое слово. Часть стены отъехала в сторону. За ней открылся проход, который вел в пустую квадратную комнату. Скорее всего, это был лифт.
Рыжий Орк нажал одну из кнопок на приборной панели, и лифт помчался вверх. Когда кабина остановилась, вспыхнувший на двери символ показал, что они
Властитель вытащил из кармана небольшую черную книжку, открыл ее и тихо прошептал какое-то слово. Дверная панель откатилась в сторону. Роботы втащили клетку в большую комнату и установили в центре помещения.
Орк произнес несколько невнятных слов. Странные механизмы, расположенные на стенах в десяти футах от пола, вытянули металлические руки, которые заканчивались стволами лучеметов. На каждой стене имелось по два робота-охранника, и все они целились в клетку с пленниками. Над лучеметами поблескивали линзы видеокамер.
— Эй, Кикаха! — с усмешкой сказал Рыжий Орк. — Ты хвастался, что нет такой тюрьмы, которая могла бы удержать тебя Я решил проверить, насколько правдивы твои слова, Хотя не думаю, что тебе удастся похвастать об этом еще раз.
— Ты забыл сказать, что собираешься делать с нами, — скучающим голосом произнесла Анана.
— Вы подохнете с голода, — ответил Орк. — Но я буду давать вам воду, чтобы вы протянули недельку-другую. А потом в один из дней, о котором я вам пока ничего не скажу, эти восемь лучеметов разрежут вас на куски. И мне плевать, будете вы живыми или мертвыми к тому времени.
А тебя, Кикаха, я хочу предупредить особо. Если ты каким-то чудом действительно выберешься из клетки и ускользнешь от огня лучеметов, тебе все равно не выбраться отсюда. Из этой комнаты только один выход. И вам не удастся открыть дверь, пока вы не произнесете кодового слова.
Анана открыла рот, и Кикаха, увидев выражение ее лица, испугался, что она начнет умолять Орка о пощаде. Анана быстро опомнилась, и выражение мольбы исчезло с ее лица. Даже в такой безвыходной ситуации она не собиралась унижаться перед своим дядей. К тому же это все равно бы не помогло. Тем не менее она едва не поддалась панике.
— По крайней мере ты мог бы удовлетворить наше любопытство, — сказал Кикаха. — Кто тот человек, который впустил тебя? И что с ним случилось?
Нахмурив брови, Орк кивнул и тяжело вздохнул:
— Этот тип сбежал от меня. Как только мне под руку попался лучемет, я решил посадить его за решетку. Но он удрал через проход, о котором я даже не подозревал. Наверное, сейчас этот лебляббий уже прошел через врата в другой мир. Во всяком случае, мониторы не выявили его присутствия.
Кикаха усмехнулся.
— Спасибо за ответ. Но кто этот человек?
— Он представился землянином. Его английская речь звучала очень необычно. Она походила на язык Англии семнадцатого или восемнадцатого века. Лебляббий так и не назвал своего имени, но из его бессвязной речи я понял, что он бежал из мира Валы и, попав в ловушку, оказался во дворце Уртоны. Какое-то время этот землянин искал здесь врата в другую вселенную. И надо признать, его записная книжка мне очень пригодилась. Увидев меня верхом на «лосе», он дезактивировал защиту нижнего балкона и помог мне пробраться во дворец. Цвет моих волос убедил его в том, что я не туземец лавалитового мира. По правде говоря, у меня сложилось впечатление, что этот лебляббий немного не в себе.