Лайла. Исследование морали
Шрифт:
Еще один аморальный способ уничтожения статичных структур заключается в том, чтобы передать эти структуры кому-либо другому, то что Федр называл «свалка кармы». Изобретаешь себе дьявольскую группу, евреев, негров, белых, капиталистов или коммунистов, неважно кого, затем утверждаешь, что эта группа виновата в твоих страданиях, начинаешь её ненавидеть и пытаешься уничтожить её. В повседневной жизни у каждого есть какие-то вещи или люди, которых ненавидишь и винишь их в своих страданиях. Такая ненависть приносит некоторое облегчение.
Ещё в Кингстоне вся проповедь Райгела за завтраком была такой свалкой для кармы. Обвинение Лайлы в адрес Федра только что — ещё одна такая свалка. И это вызвало у него такую печаль. В жизни она получила так много кармического мусора, что не может справиться с ним. Это сводит её с ума и сейчас она выбросила часть его на свалку, возможно это несколько облегчит её на время, но это все-таки не моральное решение.
Если собрать весь этот кармический мусор и постараться облегчить себе жизнь, сбросив его на других, то это нормально. Так действует весь мир. Но если сумеешь вобрать его в себя и не передавать дальше, то это высшее проявление морального поведения. При этом вперёд продвигается всё, а не только ты сам. Весь мир. Если посмотреть на жизнь ряда величайших моральных фигур в истории: Христоса, Линкольна, Ганди и других, то заметишь, что они по существу очищали мир путем впитывания кармического мусора. Они не передавали его другим. Их последователи иногда поступали так, а они — нет.
А с другой стороны, подумал Федр, когда весь этот мусор сваливается на тебя, ты становишься свободным. Если бы он бросил Лайлу, когда она была не в себе, то потом мучился бы от того, что сделал нечто не так. А теперь, когда и Лайла и Райгел отвергли его, он никак не может считать себя виновным в том, что она ушла. Нарушены узы обязательств. Если бы Лайла была ему признательна и благодарна, то он был бы с ней ещё связан. А теперь эта честь выпала Райгелу.
… Федр обратил внимание, что её чемодана, лежавшего на шкиперском рундуке, больше нет на месте. Место там приятно зияло пустотой. Это хорошо. Это значит, можно снова достать ящички с карточками и у него есть место снова работать с ними. Тоже хорошо. Ему вспомнилась карточка ПРОГРАММА, на которой он написал подождать, пока Лайла не уйдет с судна. Теперь её можно вычеркнуть.
Он задумался, а действительно ли ему хочется возвращаться к карточкам. В некотором роде они тоже представляют собой целую кучу кармического мусора. Строго говоря, создание любой метафизики — аморальный акт, ибо это более низкая форма эволюции, интеллекта, которая стремится пожрать более высокую мистическую форму. Происходит то же самое, что и с философологией, когда та стремится подавить и сожрать философию. То же и с метафизикой, когда она пытается подавить весь мир интеллектуально. Это попытка ухватить Динамическое внутри статичной структуры. Но это никак не удаётся. Никогда не выходит так, как надо. Зачем же тогда и пытаться?
Это похоже на стремление создать самую совершенную беспроигрышную игру в шахматы. Как бы ты ни был хитёр, никогда нельзя разработать такую игру, которая была бы «правильной» для всех во все времена и везде. Ответы на десяток вопросов порождают сотни новых, а ответы на них ведут к тысячам других вопросов. И не только не добьешься верного ответа, а чем дольше будешь работать над этим, тем больше, вероятнее всего, запутаешься.
…Пока он так мрачно размышлял над этим, в глубине рундука он заметил что-то ещё в тени.
Это была кукла.
Она забыла её.
И это также грустно. После всего, что она творила здесь с ней, она просто удалилась и оставила её тут. И тут так же оставался привкус аморальности. Что вы подумаете о девочке, которая уходит и бросает свою куклу? Поступит ли она так же, когда вырастет?
Он поднялся и посмотрел на неё.
Это была обыкновенная фабричная резиновая кукла, совсем недорогая. Глаза не двигались. Волосы также были выдавлены формовкой. Он заметил, что одно место на голове было повреждено, где она очевидно терлась в реке обо что-то долгое время. А может быть это то место, где были приклеены волосы.
Было что-то очень печальное в её облике: лежит она тут совсем голая и бесполая. Нечто невинное. Нечто обиженное. Ему было неприятно смотреть на неё. Ему не хотелось быть к этому причастным.
…И что же, черт побери, ему с ней делать?
… Не хочется оставлять её на яхте.
Может просто выбросить её за борт. Она станет таким же куском мусора, как и все остальное на этом пляже. Никто даже и не отличит. Возможно сюда-то она и направлялась, прежде чем Лайла выловила её в реке.
Рядом лежала рубаха совсем не похожая ни на одну из его гардероба. На вид новая и чистая. Он взял её. Вынул из неё булавку и воткнул её в столик с картами. Должно быть совершенно новая рубашка, подумал он, раз уж она заколота булавками.
Когда он стал примерять её, то пришлось выдохнуть, чтобы застегнуть пуговицы. Слишком мала. Она не может быть его рубашкой, наверное, её оставила Лайла. А с чего бы это у Лайлы были мужские рубахи? Теперь он припомнил, что она заворачивала куклу во что-то похожее на это. Так вот она откуда. Но зачем ей понадобилось покупать рубашку кукле? Вот куда может завести больное воображение.
Ну раз уж она купила её для того, чтобы прикрыть куклу, то пусть она для этого и служит. Может так несколько приутихнет обида, которую излучает кукла.
Он надел рубашку кукле на голову. Она была гораздо длиннее её ног, похоже на ночную рубашку. Ну так-то лучше. Застегнул ей воротник. Были в этой кукле какие-то признаки качества, которые производитель и не думал в неё вкладывать. Лайла возложила на неё целый набор структур ценностей, которые все ещё оставались с ней. Чуть ли не религиозный идол.
Он посадил её на край штурманского рундука, сел назад и стал снова разглядывать её. В рубашке она смотрелась лучше.
Идол, вот что такое эта кукла. Это настоящий религиозный идол заброшенной религии одного человека. В ней были все те ужасные признаки, которые присутствуют в идолах. Это его и конфузило. Как только над ними совершишь ритуал и начинаешь им поклоняться, идолы меняют свою ценность. Их больше нельзя просто так выбросить, как нельзя выбросить старую церковную статую на свалку.
Интересно, а куда девают обветшалые церковные принадлежности? Совершают ли с ними обряд, обратный освящению? Ему вспомнилось, что он собирался устроить в некотором роде похороны этой кукле ради Лайлы. Может быть теперь следует устроить их ради себя самого. Просто закопать её где-либо, чтобы она не стала мусором.
Странные чувства. Антропологи многое могут сделать с идолами. А возможно и сделали уже. Ему вспомнилось, что давно хотелось почитать книгу «Маски Бога». Многое можно узнать о культуре, изучая то, что в ней говорят об идолах. Идолы — это как бы объективизация самых сокровенных ценностей культуры, которые и являются её реальностью.