Лайла
Шрифт:
– Вампиры – воплощение зла. В момент обращения наша душа погружается во Мрак. Мы утрачиваем собственную волю. Но иногда – редко – мы способны увидеть свет: ровно столько света, чтобы вспомнить, кем были раньше. Мои друзья – такие же вампиры, которым, как и мне, удалось освободиться от власти Чистокровного Повелителя. Нам помогли… Больше мы не хотим быть рабами.
– Но ты ведь остался вампиром.
– Да. И мне по-прежнему нужно пить кровь, чтобы выжить. Всем нам. Но мы тщательно выбираем жертву. – Джона помолчал. –
Последние слова удивили меня. Да, я испытывала к нему сострадание, но изображать доброго Боженьку, который прощает смертные грехи, не собиралась.
– И что они сделали, когда поймали тебя? – задала я следующий вопрос.
– Гуальтьеро того клана не стал меня пить. Его зовут Элихио. Он не имел права прикончить меня. – Джона увидел, что я не понимаю, и пояснил: – Гуальтьеро означает «хозяин», «повелитель». Глава клана. Элихио – его имя. – Он сделал глубокий болезненный вдох. – Они заперли меня без… – вампир подбирал подходящее слово, – …без пищи.
Меня передернуло, но он будто не заметил.
– Вампир невыносимо страдает, если не может питаться. Не знаю, сколько времени меня продержали в темноте, закованным в серебряные наручники. – Он кивнул на свои запястья. – Мне удалось сбежать, но если Чистокровные найдут меня прежде друзей, сил для сражения у меня не хватит.
– Значит, Чистокровные все-таки собирались тебя убить?
– Нет. Они ждали моего Гуальтьеро, он сам хотел разделаться со мной.
– Это тебе Элихио сказал?
– Нет. С моим Гуальтьеро, его зовут Эмери, мы связаны до сих пор. После того, как я ушел из клана, наша связь ослабла, но я все еще чувствую его.
Я с трудом понимала его – речь шла о мире, о котором я ничего не знала.
– Элихио уже знает, что я сбежал. Скоро он и вампиры его клана найдут меня.
Последняя фраза встревожила меня. Они явятся сюда? В мой дом? Я представила, что на мое жилище нападают вампиры, и земля ушла у меня из-под ног. Нахлынула паника. Я подскочила к окну: доски на месте. Хотя какой от них толк? В ужасе я повернулась к Джоне.
– Это они. Они близко… – прорычал он. В глазах появился дикий блеск.
Волосы зашевелились у меня на голове.
– Что же нам делать? Где твои друзья? – зачастила я, проверяя, крепко ли заколочены окна.
– Они обязательно придут, но могут опоздать. Ты должна бежать. Садись в машину и мчи прочь, пока хватит бензина. А затем бросай машину и беги. Беги и никогда сюда не возвращайся, – приказал он.
Джона пытался спасти меня!
– Я не могу уйти. Они же тебя убьют. Не хочу, чтобы ты так умер! – Что-то в Джоне притягивало меня. Он хотел уберечь меня от верной гибели – почти невозможное желание для такого существа, как он. Не могу же я допустить, чтобы его уничтожили! И не допущу.
– Я и так почти умер, – хихикнул он.
– Ты не ответил, как друзья будут спасать тебя, – не сдавалась я.
Джона удивленно посмотрел на меня.
– Приведут кого-нибудь, чтобы я его выпил, – равнодушно ответил он.
Я раздумывала всего пару секунд. Если он отопьет ровно столько, чтобы восстановить силы, – он отобьется, и мы сбежим. Сбежим вместе, хотелось верить. Иначе его ждет мучительная смерть. Меня они тоже уничтожат – почти наверняка.
– Пей из меня.
Настал мой черед отдавать приказы. В сумке я нашла складной нож, быстро закатала рукав куртки и дрожащей рукой приложила лезвие к запястью.
– Нет! Я не смогу… – тихо произнес он.
– Не важно! – перебила я. Даже если он не сумеет вовремя остановиться и выпьет меня до последней капли, мое существование все равно не закончится – эта мысль снизошла как озарение. Главное – сохранять спокойствие.
Для меня смерть – не то же самое, что для любого человека. Для меня она гораздо страшнее. Нет, меня не пугало, что будет после того, как жизнь покинет тело, ведь я знала, что снова проснусь. Ужас в меня вселял именно момент пробуждения.
Поэтому так хотелось верить, что Джона сумеет совладать с жаждой и прервется прежде, чем смерть сожмет у меня на горле костлявые пальцы.
Я уселась, крепко зажав бока вампира бедрами, и полоснула по руке чуть ниже запястья. Сразу же выступила кровь.
– Нет! – простонал он. Снаружи донеслось пронзительное верещание.
– Пей!
Джона остервенело замотал головой. По свирепому выражению его лица я поняла, что будь у него силы, он бы отшвырнул меня на другой конец комнаты.
Тогда я поднесла запястье к лицу вампира, сдавила края надреза, чтобы потекла кровь, и мазнула по его губам.
Как же яростно Джона боролся с собой! К счастью, чувство голода возобладало довольно быстро. Он попробовал мою кровь. В тот же миг его губы сомкнулись вокруг разреза и острые клыки пронзили кожу, причинив мне боль.
Медленно, будто дегустируя дорогое вино, Джона обвел языком края рассеченной плоти, вдохнул аромат. Меня захлестнули непривычные ощущения. Я стала искрой, от которой должно было заняться пламя. Мы смотрели друг другу в глаза. Цвет его зрачков изменился: теперь в них плясали красные языки огня.
Происходящее пьянило меня.
Джона прикрыл веки. Он глотал жадно, быстро, не сдерживаясь. В момент, когда мы потеряли зрительный контакт, я осознала, что служу пищей для вампира.
Через каких-то две минуты на меня навалилась невыносимая слабость. А Джона, судя по всему, не собирался останавливаться – и не мог этого сделать.
– Хватит, Джона, – попросила я, теряя сознание.
Силы покидали меня, ног я не чувствовала.
Глава 2