Льдом и мечом

По городу гуляет ветер.

Эгорд тоже гуляет, взять бы у ветра беспечность… Не выходит.

Вчерашним вечером лучший друг и его супруга погибли от руки демона.

«Знаешь, Эгорд, — шептал Витор, умирая в постели без ног и части живота. — Я лишь жалею, что мы с Милитой не успели завести мальчика… или девочку… Странно, да? Пережил столько приключений, а перед смертью мечтаю

«Держись, дружище! — Эгорд держал за руку. — Мы же из стольких переделок выбирались».

«Все когда-то заканчивается, — улыбнулся Витор. — Всю жизнь пытался опровергнуть это правило, но вот не удалось. Может, получится у тебя… Позаботься о Милите».

Когда Эгорд вышел сообщить жене Витора о смерти мужа, та лежала на полу. Холодная рука сжимала пустой флакон яда, белое лицо в слезах.

Похоронил Витора и Милиту за городом, на холме, где влюбленные пять лет назад познакомились.

Идет по городу, кулаки стиснуты как узлы корабельных канатов.

Это Зарах!

Он убил не только Витора, но и Милиту. Бедняжка любила мужа всеми силами души, смириться с его гибелью — немыслимо, не было иного выбора, кроме как последовать за Витором на небеса…

Зарах… Эта тварь явилась из мира демонов, завоевать все расы и материки.

Как и у всех демонов, амбиции непомерные, если уж завоевывать — так весь мир, не иначе.

Но демон совершил роковую ошибку.

Убил друзей Эгорда.

Семь лет воин не брал в руки меч, посвятив себя алхимии и магии. Решил, больше не будет разрушать — только создавать. Но сейчас появился демон, жаждущий разрушить все, что создавалось народами многие сотни лет.

Хватит!

Зарах пожалеет, что стал разрушителем, а не творцом. Дико пожалеет!

Эгорд идет по безлюдным улицам города, шаги сотрясают мостовую, голова высоко поднята.

В глазах месть.

Дома Эгорд спускается в подвал, в углу запылившийся молот, воин-маг удар за ударом разбивает каменную стену.

В просторном тайнике, среди паутины, — сундук.

Эгорд откидывает крышку.

Доспехи и оружие блестят в свете факела ярко, как семь лет назад.

Но за мирное время Эгорд прошел путями алхимика и мага, теперь подвластна сила снадобий и заклинаний.

Выходит из дома, на сверкающую стальную чешую накинут плащ, серебристая ткань вышита сложными узорами, за поясом меч и торбы с зельями.

По улице бегут воины, защитники Старга, так называется город, научивший Эгорда помогать другим, жить в мире, строить свое и общее будущее.

— Что случилось? — кричит Эгорд через стену ливня.

— Демоны снова идут в атаку! — на бегу отвечает кто-то из воинов.

На горизонте, за черепичными панцирями крыш — красная вспышка, грохот, с дымом взлетают огромные глыбы городской стены.

Воины уносятся в пелену дождя, кричат:

— Осадные башни!

— Эти твари подогнали башни!

— Все за мной, к восточным воротам!

— Мы погибли…

Такие же взрывы один за другим с четырех сторон города.

Эгорд поднимает руку, пальцы сложены в магическую руну, с губ тихо летят слова заклинания. Через какое-то время завеса ливня слегка расступается, позволяет на мгновение увидеть дальше.

И правда, за городом высятся четыре огромные черно-серые башни, похожи на каменные деревья. У каждой меж «веток» сияет и медленно крутится гигантская алая сфера, вокруг пляшут такого же цвета молнии.

Эгорд успевает заметить: молния срывается с шара, бьет в городскую стену, но не долетает — врезается в невидимую преграду. Энергия удара растекается синей сетью во все стороны, будто Старг накрыт незримым, но прочным куполом.

— Жрецы! — доносится с улиц и окон.

— Жрецы выставили щит!

— Продержимся!

Эгорд бежит к восточным воротам, из-под сапог летит щебень.

На жрецов долго рассчитывать нельзя. Их силы ограничены, огромный щит не может быть прочным во всех местах, где-то удары башен будут пробивать, а скоро и весь щит рухнет…

Из плотной дождевой стены выныривает красная молния, трехэтажный особняк окутывает пламя. В ярости хочется разорвать тысячу демонов одним движением, нужно бежать на край города, в очаг битвы.

Позади крики сгорающих людей, но они стремительно меняются, перетекают в мерзкое рычание.

Эгорд оборачивается.

Из пылающих дверей и окон вырываются охваченные пламенем… нет, уже не люди. Огонь превращает их в демонов. Лоскуты одежд рассыпаются пеплом, обнажают вздутые красные мускулы. Рты разрываются быстро растущими зубами величиной с ножи, из пальцев лезут когти, из хребтов — длинные гребни.

Лицо Эгорда искажает оскал, меч с лязгом прочь из ножен, сверкает белоснежной дугой. Ноги несут в бой, грохочут, от сапог по земле трещины.

Эгорд и меч как монолит, рассекает демона сплошной белой волной, половины монстра летят в стороны.

Гнев дурманит, Эгорд стальным вихрем кружит около горящего дома, свистят рубящие полосы, куски тел разлетаются как щепки вокруг дровосека.

Демоны в безумной жажде бросаются на меч, пронзительно рычат, шипы и когти ломаются под натиском острой стали. Эгорд метает толстые ледяные колья, порожденные заклинанием, бешенство подогревается памятью, видел, как Зарах убивал Витора, и каждый удар меча словно предвкушение: вот так будет рубить, колоть, резать эту мразь Зараха. Когда туман ярости рассеивается, Эгорд тяжело дышит посреди широкого круга из обрубков плоти, костей, ледяных осколков…