Льды возвращаются (с илл.)
Шрифт:
– А человек? – горько воскликнула Лена.
– А Человек?.. Я произношу это с большой буквы. Человек тем и должен отличаться от животного, чтобы не жить за счет чужой жизни, а жить в высшей гармонии со всеми остальными братьями по племени.
– Если бы это было возможно!
– Это возможно, Шаховская! Гармония высшего общества подобна гармонии совершенного и здорового организма, где отдельные клетки и органы не живут за счет друг друга, не пожирают, не уничтожают, а помогают существовать.
– Не
Буров выразительно посмотрел на спящего Роя. Лена поняла этот взгляд и смущенно отвернулась.
– Нет. Это не клетка, Лена, – кивнул Буров в сторону ребенка. – Это будущий мир, сверкающий, прекрасный, полный исканий, свершений и красоты.
Лена снова придвинулась к Бурову. Соприкасаясь плечами, они смотрели на спящего мальчика. Он смешно посапывал носом. Его закрытые глаза казались удивительно длинными. И весь он был необыкновенно милый и смешной...
Лена тряхнула головой, повернулась к Бурову имедленно провела рукой по его седеющим волосам.
– Буров, я все решила. Нам осталось жить так мало. Хотите, теперь я сама признаюсь вам?..
Буров отрицательно покачал головой:
– Нет, Лена. Вы могли почувствовать, что я теперь смотрю на жизнь только со стороны.
– Но ведь вы же еще живы, живы, Сережа!
– Только для того, чтобы жили другие.
И он встал.
– Сил осталось так мало, – словно извиняясь, сказал он.
И это было странно слышать от такого огромного...
Лена опустила голову, чтобы скрыть краску, прилившую к щекам.
– Хотите, Буров, – тихо сказала она.
– Завтра вы явитесь в лабораторию. Помните, никто не должен знать.
– Вы не человек, Буров! – повернулась к нему Лена. – Вы хотите быть сильнее всех. Зачем вам это... сейчас?
– Нет. Не сильнее всех. Только сильнее себя. Мы просто до конца должны служить всем. В этом наша сила, Шаховская. Завтра вы придете в лабораторию. Я еще надеюсь на магнитный сосуд. Они еще просто не сумели в нем обнаружить...
– Почему вы надеетесь на сосуд и не надеетесь на людей?
– Я берегу их, Шаховская. Прощайте.
– И вы уходите так? – сказала Шаховская, вставая.
Она долго смотрела в лицо Бурову снизу вверх, потом притянула к себе его большую голову и прильнула к его губам в долгом поцелуе.
– Шаховская, прошу вас... не повторяйте этого, – сказал Буров, осторожно снимая со своих плеч ее руки.
И он поспешно вышел, словно убегая от самого себя.
Лена бессильно опустилась на стул, в отчаянии просунув руки меж коленей.
Она слышала, как хлопнула входная дверь, но не заметила, как в дверях ее комнаты появилась Калерия.
– Хэллоу, моя дорогая! Прощание состоялось? Это очень хорошо. У меня есть приятные новости для мисс Сехевс.
Лена вздрогнула,
– Хэллоу, Марта...
– Вы могли бы поблагодарить меня за заботу о вашем годовалом отпрыске, если бы эти услуги не оплачивались в нашем офисе, моя дорогая. Я ничего не требую, кроме...
– Кроме? – подняла на нее глаза Лена.
– Кроме повиновения, мисс Сехевс. Через тридцать минут состоится сеанс связи. Я должна передать о вашей готовности.
– Какой готовности? – все так уже устало произнесла Эллен.
– О вашей готовности вернуться в Соединенные Штаты, моя милая. Офис вызывает вас.
Лена усмехнулась.
– Как странно... меня вызывают в Америку?.. Разве есть на свете Америка? Какой-то офис?
– Что вы хотите этим сказать?
– Что не двинусь с места. Что не вернусь в Америку. Что умру здесь.
– Вот это верно. Об этом уж я позабочусь. Вы умрете у стенки под пулями чекистов, как и подобает разоблаченной шпионке.
– Вот как? – безучастно сказала Эллен.
– Если вы сейчас же не одумаетесь, то я разоблачу вас.
– И себя?
– И себя. Во всяком случае, вашим разоблачением я куплю себе жизнь. Не так ли?
– Но найдете ли вы себе в жизни место, не покрытое льдом?
– Мисс Сехевс! Замолчите. И повинуйтесь. Готовьтесь к отъезду. Мы имитируем ваше самоубийство. Я буду заботиться о Рое.
– Самоубийство? Лучше всего вскрыть себе вену. Но тогда много крови...
– Нет. Я дам показания. Ваш труп не найдут подо льдом.
– И снова подо льдом...
– Да очнитесь, негодная! – И Калерия ударила Лену по щеке.
Лена вскочила:
– Как ты смеешь, гнусная змея! Ты ничего не поняла, ровным счетом ничего. И я ничего тебе не скажу, кроме того, что ничего не боюсь! Ни тебя, ни офиса, ни всей Америки, куда никогда не вернусь.
– Ах так, милочка! Пеняйте на себя. – И Марта подняла трубку телефона, косясь на Лену, которая стояла с пылающим лицом. Она наизусть набрала номер телефона. – Это департамент госбезопасности? Прошу извинить меня, господин комиссар. Говорит агент иностранной державы. Я хотел бы раскрыть одну тайную шпионскую организацию, если мне будет гарантировано...
Марта положила трубку на стол и посмотрела, прищурившись, на Лену. Лена протянула руку к трубке, в которой слышался мужской голос. Но Марта перехватила трубку и снова поднесла ее к уху.
– Простите, господин. Если вы пожелаете, то мы встретимся немедленно. Хотя бы на площади Пушкина, был у вас такой баснописец. Скажите номер вашей машины. Я подойду.
И с деланной небрежностью Марта повесила трубку.
– Ну? – сказала она. – Вы довольны, мисс Сехевс, мать незаконнорожденного ребенка? Может быть, мы прогуляемся до памятника пиита вместе?