Льды возвращаются (с илл.)
Шрифт:
Но вдруг сразу молодые люди стали серьезными, с грубоватой поспешностью покинули своих дам и устремились к Ральфу.
Ральф, юный атлет, охотник на слонов и тигров, отважный путешественник, азартный игрок и спортсмен, наследный принц долларов, подавал пример. Вместе с ним они должны были рисковать жизнью во имя спасения свободного мира, возрождая славную американскую традицию, смело, твердо и романтично решать самим дела страны, когда власти бессильны.
И вереница автомобилей помчалась из Гарлема к Хедсон-риверу.
В
И все сорок восемь машин одна за другой скрылись в черном устье, унося в тоннель респектабельных молодых людей...
А когда автомобили выскочили на противоположный берег реки уже в штате Нью-Джерси, то в них сидели... «марсиане»...
Можно понять романтических молодых людей. Для черномазых ниггеров хороши были белые балахоны, для борьбы с красными смутьянами пошли в дело черные балахоны. В наш век космических полетов, освоения других планет балахоны, естественно, должны были уступить место чему-нибудь другому, более современному, символическому...
Я видел проявление благородной храбрости со стороны Ральфа Рипплайна. Когда смутьяны снова перешли в атаку, он надел свой вонючий шлем и бросился в контратаку во главе других марсиан. Но их отбросили назад. А Ральф Рипплайн, сраженный пулей, мешком свалился на асфальт.
Я выполз из кювета.
Малыш исчез.
Рабочие хлопали меня по плечу и смеялись над «марсианами»,
– Экие балахоны выдумали! – говорил один здоровенный детина, толкая ногой поверженного «марсианина».
Знал ли он, кого коснулся его грязный башмак!
Подошел сенатор Майкл Никсон.
– Караульте эту дохлую скотину! – распорядился он и повел группу рабочих преследовать отступающих марсиан.
С меня было довольно. Я был рад, что остался цел, и стал перезаряжать фотоаппарат.
– Ну и придумали же балахоны, – повторил тот, что трогал ногой «марсианина». – Надо же так оскорблять обитателей далекой планеты. Они небось орошают там пустыни, талую воду полярных льдов за тысячи миль по трубам подают... А эти... рабочих террором вздумали пугать.
Я промолчал. У меня была своя точка зрения.
– А что, парень из газеты, на Марсе уж, наверное, некапиталистический строй? – спросил еще один рабочий с автоматом.
Я пожал плечами.
В это время со стороны площади подъехал спорткар и, скрипнув тормозами, с ходу остановился около «марсианина».
За рулем сидел молодой человек с завязанной бинтом нижней частью лица. Я сделал вид, что не узнаю его.
– Ну, давай, что ли! – грубо крикнул он. – Долго тут мне торчать под пулями? Булькнешь, как часы в колодце.
– Чего давай? – не очень приветливо отозвались рабочие.
– Как чего? Марсианина дохлого. Меня послали привезти его, пока он не очухался. Ты что,
– Что за авто? – не спеша осведомился рослый детина, освещая автомобиль фонариком. При виде огромного мотора гоночной машины он поцокал языком.
– Захватили за углом, – объявил водитель. – Хороша, парень, как таитянка лунной ночью. Ну скорей пошевеливайся, а то жаль, если у такой красотки продырявят чулочки.
Простодушное восхищение рабочих машиной разрешило колебания. Они подняли тяжелое тело и, как мешок, бросили на заднее сиденье.
Машина рванулась с места.
– Развернусь за углом! – крикнул водитель.
– Стоп! – раздался срывающийся голос рыжего сенатора, бежавшего по тротуару.
Затрещала очередь автомата.
– Это же наш! – горячился детина. – Мы захватили шикарное авто, клянусь потрохами. Там наш сидит.
– Наш? – переспросил Майкл Никсон. – Дуралей! Этот «наш» – мой кузен, пройдоха Джордж Никсон!.. Вырвал вещественное доказательство. Но я по его гнусной роже знаю теперь, с кем мы имеем дело.
– С марсианами?
– Нет. С Рипплайнами.
– Ясно, – отозвался рабочий.
Я восхищался подвигом босса.
И я понимаю, почему через неделю он стал владельцем газетного треста «Ньюс энд ньюс», а молодой Ральф Рипплайн «уехал в Европу лечиться»...
Вооруженное столкновение в Ньюарке явилось законным поводом для введения туда войск и объявления военного положения, в связи с чем забастовщики по закону Скотта обязаны были возобновить работу.
Славный Рыжий Майк, коммунистический сенатор Майкл Никсон, за руководство вооруженным восстанием на основании закона Меллона специальным решением сената лишен депутатской неприкосновенности и заключен в тюрьму.
Мистер Ральф Рипплайн, вернувшись из Европы, как известно, присутствовал на похоронах своего отца Джорджа Рипплайна и встал во главе могучего концерна, заняв также место в Особом комитете промышленников. Он уже больше не бегал в маскарадном костюме под пулями бастующих рабочих своего завода. Он научился разговаривать с самим Большим Беном, вызывая его к себе на беседу.
И у такого человека запросто бывал мой босс!
Босс доверял мне и готов был направить меня в Африку, где я мог сделать настоящий бизнес.
Так сплелись наши с ним карьеры».
Глава третья
«Когда наутро после веселья с Эллен и боссом я явился в редакцию, голова моя трещала и во рту было ощущение, словно я приютил в нем вчера нечищеный зверинец.
Меня вызвал босс.
Он был бодр, энергичен, подвижен, и его несонные сегодня глаза смотрели насмешливо.
– Хэлло, Рой, – сказал босс. – Четыре дня отпуска славному парню. Летите со своей шикарной девушкой на Лонг-бич, в Майами или Калифорнию.