Лебединая Дорога (сборник)
Шрифт:
– Рагнар! И Адальстейн англ!
Но вот когда эти двое врагов выучились так дружно грести, спрашивать было недосуг.
– Это хорошо, что ты здесь! – крикнул Эрлингу Рагнар. – Рунольв правит вниз по фиорду! И с боевым щитом!
…Эрлинг всё-таки заставил себя ещё раз оглядеть корабль, удерживаясь от немедленной команды. Однако всё было готово. Люди сидели на вёслах. И Бьёрн кормщик застыл у правила, подняв руку над головой.
– Снимаемся! – приказал Эрлинг Виглафссон. Ему показалось, будто это вышло у него совсем не так уверенно, как выходило
В это время из двери дома не то вышел, не то вывалился Видга. У него подламывались колени, но в руке был меч. Следом за ним показался Хельги. Он догнал племянника и схватил его за руку. Каким-то чудом Видга вырвался и бросился к воде.
Новый взмах вёсел – тяжёлый корабль миновал сваи, и Бьёрн переложил руль, направляя его против ветра, вверх по фиорду.
Видга заплакал, стоя по колено в воде. Это были его последние слёзы.
15
Корабль шёл по фиорду. Эрлинг стоял на носу и думал о том, что для него это был, по сути, первый боевой поход. В двадцать шесть зим! Правду сказать, его отроду не тянуло к оружию, но приёмный отец не позволял братьям смеяться. Не всякий корабль для боя – нужен и торговый кнарр… Да кто же знал, как распорядится судьба!
Ещё Эрлинг думал о том, станут ли люди его слушаться. И решил, что станут. Особенно если он будет спрашивать совета у опытных. У того же Бьёрна. Каждый здесь знал, какой хёвдинг из младшего Виглафссона, – обманывать некого…
– Эрлинг! – окликнул его кто-то. – А ты не чувствуешь, что корабль пошёл по-другому?
Молодой вождь оглянулся и тут только расслышал сдержанный смешок, летавший над скамьями гребцов. Посмотрел на корму и увидел, что Бьёрн уже грёб вместе со всеми, а у рулевого весла стоял его седобородый отец. И корабль действительно качался чуть меньше прежнего.
– Почему это? – спросил Эрлинг спокойно. – Потому, что старик опять у руля? Или потому, что Бьёрн взялся грести?
Воины захохотали, вёсла заработали слаженней. Меньшой Виглафссон, пожалуй, стоил того, чтобы идти за ним в бой. А бой будет страшный. Это уж наверняка…
Эрлинг прошёл между скамьями, мимо свёрнутого паруса, на корму.
– Олав, – сказал он негромко, – ведь ты должен был остаться на берегу.
Мореход не спеша оседлал кормовое сиденье и ответил тоже негромко:
– Мог же ты и ошибиться, сынок. И там был не только твой брат, но и мой Гудрёд.
Дым пожара они увидели издалека. Ветер набирал силу, и жирные чёрные клочья то припадали к воде, то взвивались, смешиваясь с тучами. Тогда становилось понятно, что тучи едва не касались деревьев на берегу. Дым летел прямо на корабль… Грести становилось всё трудней.
– Рунольв жжёт мой двор, – сказал Эрлинг угрюмо. – А неплохо было бы там его и застать!
Олав ничего не ответил, только с сомнением покачал головой. Слишком опытен был зверь, чтобы удалось так просто взять
Олав ошибался редко. Не ошибся и на этот раз. Пламени пожара ещё не было видно, когда между деревьями на мысу мелькнул огненно-алый парус. Рунольв! Всегда ему нравился этот цвет крови и огня…
Сорок четыре года из своих пятидесяти шести Рунольв Скальд носил на боку меч. И от души презирал всех, в ком не мог за сто шагов почуять истинного бойца! Потому-то его немало удивило то мужество, с которым рабы Эрлинга Виглафссона защищали свой дом. Ему-то казалось – достаточно будет издали показать им кулак. Ведь рабы есть рабы!
Но как же самоотверженно они дрались… Во всяком случае, женщины с детьми успели убежать в лес. Забава сорвалась: не с кого сдёрнуть одежду, некого подбросить и поймать на копьё. Ничего, они ещё сами придут к нему просить крова и еды. Потому что им некуда будет больше идти. И не к кому. Ибо он, Рунольв Раудссон, сегодня же повесит свой щит над хозяйским местом в Сэхейме!
Он велел поджечь дом и клети с собранным урожаем. И повёл людей обратно на корабль. Он и так потратил здесь гораздо больше времени, чем предполагал…
– А теперь в Сэхейм! – громче гула раздуваемого ветром пожара прогремел его приказ. – И помните, что там придётся биться покрепче!
– Плыви, – сказал Халльгрим, и его услышали сидевшие на носовых скамьях. – Плыви, я смотрю, не терпится тебе в Вальхаллу…
Хирдманны стали оборачиваться. Кто же не знает, что умирающему даётся пророческий дар! И хоть никто не подал виду, многим стало не по себе…
У Эрлинга все были в бронях, даже сидевшие на вёслах. И с десяток стрелков уже стояли вдоль палубы с луками наготове. Но Эрлинг понял почти мгновенно, что не даст им стрелять. Он увидел брата…
Наверное, его одновременно увидели все. Опытные гребцы умели оглядываться, не выбиваясь из ритма, – а как же не оглянуться на врага!
Халльгрим хёвдинг висел на форштевне пёстрого корабля. И кровавое полотнище за ним выгибалось, подпёртое снизу шестами. Ветер набирал уже штормовую мощь, корабль тяжко качался, и Халльгрим то уходил в воду по пояс, то вырастал из неё, словно морской великан.
И глаза его были открыты.
Мгновение прошло в могильной тишине. Потом рядом с Эрлингом кто-то прохрипел чудовищное слово и рванул к щеке тетиву. Эрлинг ударил воина по руке и крикнул так, что чуть не разорвалось горло:
– Не стрелять!
Привыкший к слову вождя, викинг опустил лук… И, трезвея, запоздало удивился Приёмышу, сообразившему раньше бывалого стрелка: разъярённый ветер мог бросить стрелу мимо цели. В распятого на носу…
Корабль Рунольва шёл прямо по ветру – буря подставляла ему крыло. Нечего было и думать о том, чтобы закинуть крючья и встать с ними борт о борт. Усмехаясь, Рунольв передал Эйнару рулевое весло и велел править в море. Там можно будет разделаться с Приёмышем без помехи… Там никто не придёт ему на помощь, спустив на воду лодки. Рунольв пошёл на нос: битву начинают вожди.