Лебединая песня
Шрифт:
— Бентуорт? — сказал маркиз. — У него шортгорны не плохи; крепкий старик, но отстал от века.
— Поэтому мы и приглашаем вас, маркиз.
— Дорогой мой Монт, я стар.
— Мы пришли к вам именно потому, что вы так молоды.
— Честно говоря, сэр, — сказал Майкл, — мы думали, что вам захочется вступить в инициативный комитет, потому что, по плану моего дяди, предусмотрена электрификация кухонь; нам нужен человек, авторитетный в этом деле, который смог бы продвигать его.
— А, — сказал маркиз, — Хилери Черрел — я
— Пока ее нет — разумеется, никак; но когда дело будет сделано, они сумеют ее оценить.
— Гм, — сказал маркиз. — На своего дядюшку вы, надо полагать, возлагаете большие надежды?
— О да, — подхватил Майкл, — а на электрификацию тем более.
Маркиз кивнул.
— С этого и надо начинать. Я подумаю. Горе в том, что у меня нет денег; а я не люблю взывать к другим, когда сам не могу оказать сколько-нибудь существенного содействия.
Отец с сыном переглянулись. Отговорка была уважительная, и они ее не предусмотрели.
— Вряд ли вы слышали, — продолжал маркиз, — чтобы кто-нибудь хотел купить кружева point de Venise , настоящие? Или, — прибавил он, — у меня есть картина Морланда...
— Морланд? — воскликнул Майкл. — Мой тесть как раз недавно говорил, что ему нужен Морланд.
— А помещение у него хорошее? — печально спросив маркиз. — Это белый пони.
— О да, сэр; он серьезный коллекционер.
— И можно надеяться, что со временем картина перейдет государству?
— Есть все основания так полагать.
— Ну что же, может быть, он зайдет посмотреть? Картина еще ни разу не переходила из рук в руки. Если он даст мне рыночную цену, какая бы она ни была, это может разрешить нашу задачу.
— Вы очень добры.
— Нисколько, — сказал маркиз. — Я верю в электричество и ненавижу дым. Кажется, его фамилия Форсайт? Тут был процесс — моя внучка. Но это дело прошлое. Я полагаю, вы теперь помирились?
— Да, сэр. Я ее видел недели две назад, и мы очень хорошо поболтали.
— У вас, современной молодежи, память короткая, — сказал маркиз, новое поколение как будто уж и войну забыло. Вот не знаю, хорошо ли это. Вы как думаете, Монт?
— «Tout casse, tout passe..» , маркиз.
— О, я не жалуюсь, — сказал маркиз, — скорее наоборот. Кстати, вам в этот комитет нужно бы человека новой формации, с большими деньгами.
— А у вас есть такой на примете?
— Мой сосед, некий Монтросс — полагаю, что настоящая фамилия его короче, — он мог бы вам пригодиться. Нажил миллионы на резиновые подвязках. Знает секрет, как заставить их служить ровно столько, сколько нужно. Он иногда с тоской на меня поглядывает — я, видите ли, их не ношу. Может быть, если вы сошлетесь на меня... У него есть жена и еще нет титула. Полагаю, он не отказался бы поработать на пользу общества.
— Как будто и правда человек подходящий, — сказал сэр Лоренс. — Как вы думаете, можно рискнуть теперь же?
— Попробуйте, — сказал маркиз, — попробуйте. Я слышал, он много сидит дома. Не стоит останавливаться на полдороге; если нам действительно предстоит электрифицировать не одну и не две кухни, на это потребуются колоссальные суммы. Человек, который оказал бы в этом существенное содействие, заслуживает титула больше, чем многие другие.
— Вполне с вами согласен, — сказал сэр Лоренс, — истинная услуга обществу. Титулом, полагаю, соблазнять его не следует?
Маркиз покачал головой, опиравшейся о ладонь.
— По нашим временам — нет, — сказал он. — Только назовите имена его коллег. На интерес его к самому делу рассчитывать не приходится.
— Ну, не знаю, как благодарить вас. Мы дадим вам знать, примет ли Уилфрид Бенгуорт пост председателя, и вообще будем держать вас в курсе дела.
Маркиз снял ногу со стула и слегка поклонился в сторону Майкла.
— Приятно, когда молодых политических деятелей интересует будущее Англии, ведь никакая политика не избавит ее от будущего. А кстати, вы свою кухню, электрифицировали?
— Мы с женой думали об этом, сэр.
— Тут не думать надо, — сказал маркиз, — а делать.
— Сделаем непременно.
— Надо действовать, пока не кончилась стачка, — сказал маркиз. — Не знаю, есть ли что короче, чем память общества.
— Фью! — сказал сэр Лоренс у подъезда соседнего дома. — Да он все молодеет. Ну, будем считать, что фамилия здешнего владельца была раньше Мосс. А если так, спрашивается: хватит ли у нас ума на это дело?
И они не слишком уверенным взглядом окинули особняк, перед которым стояли.
— Самое лучшее идти напрямик, — сказал Майкл. — Поговорить о трущобах, назвать людей, которых мы надеемся завербовать, а остальное предоставить ему.
— По-моему, — сказал сэр Лоренс, — лучше сказать «завербовали», а не «надеемся завербовать».
— Стоит вам назвать имена, папа, как он поймет, что нам нужны его деньги.
— Это он и так поймет, мой милый.
— А деньги у него есть, это верно?
— Фирма Монтросс! Они изготовляют не только резиновые подвязки.
— Я думаю, лучше всего совершенно открыто бить на его великодушие. Вы ведь знаете, они очень великодушный народ.
— Нечего нам тут стоять, Майкл, и обсуждать, из чего соткана душа иудейского племени, Ну-ка, звони!
Майкл позвонил.
— Мистер Монтросс дома? Благодарю вас. Передайте ему, пожалуйста, эти карточки и спросите, можно ли нам зайти к нему ненадолго?
Комната, в которую их ввели, была, очевидно, особо предназначена для подобных посещений: в ней не было ничего такого, что можно с легкостью унести; стулья были удобные, картины и бюсты ценные, но большие.
Сэр Лоренс разглядывал один из бюстов, а Майкл — картину, когда дверь открылась и послышался голос: