Лебединый крик (сборник)
Шрифт:
Грозен в бою Степан Колесо. Стойки другие. И все же врагов больше. Враги сильнее.
Пять дней держалась Рязань, пять дней упорно сражалась. Погибали защитники города один за другим. Однако держали данное князю слово:
– Пока никого не останется!..
– Пока в живых никого не останется!..
Не осталось защитников города. Полегли они в битве с врагами. Погиб и Степан Колесо.
Захватили Рязань монголо-татары. Добивали последних жителей. Был убит и рязанский князь Юрий Игоревич. Убили враги и его
Лишь много, много лет спустя возродилась Рязань. Да и то не на старом, на новом месте.
Евпатий Коловрат и его дружина
Евпатий Коловрат был боярином, командиром одной из рязанских дружин. Когда монголо-татары напали на Рязанское княжество, он со своей дружиной был далеко от родных мест.
Приказал Евпатий Коловрат быстрей седлать лошадей, поспешил на помощь Рязани.
Стремительно передвигались дружинники Евпатия Коловрата. Торопились.
Верста за верстой. Верста за верстой. Редкие остановки. Короткий отдых. Накормят люди коней, напоят. Опять в дорогу.
– Эй, не отставай последний!
Верста за верстой. Верста за верстой. Накормят люди коней, напоят, опять в дорогу.
Торопились дружинники Евпатия Коловрата и все-таки опоздали.
Разгромили, сожгли к их приходу монголо-татары Рязань. Пошли на соседний Владимир.
Бросилась дружина Евпатия Коловрата догонять врагов.
– Нас же мало, – проговорил кто-то.
– Храбрость рождает силу, – ответил Евпатий Коловрат.
Снова бежит дорога. Верста за верстой. Верста за верстой. Догнали дружинники монголо-татар.
– Нас же мало, – снова напомнил кто-то.
– Храбрость рождает силу, – опять ответил Евпатий Коловрат.
Обрушились отважные русские воины на врагов. Заработали мечи, булавы, боевые палицы.
Жаркой была схватка. Однако неравны силы. Погибли дружинники Евпатия Коловрата. Погиб и сам Коловрат.
Удивлялись после боя монголо-татары. Никак не могли понять: откуда вдруг взялись русские. Под Рязанью же все погибли.
Нашелся один с фантазией:
– Знаю! Ожили они из мертвых. Из мертвых встали.
И принялся утверждать, показывая на одного из дружинников Коловрата:
– Вон тот – с бородой. Я его сам заколол на стенах Рязани.
И второй Батыев воин стал утверждать, что встретил в этом бою сраженного ранее русского.
И третий встретил, и пятый…
Поражались ханские воины, как это люди из мертвых живыми стали. Поверили они в магическую силу своих врагов. Долго еще монголо-татары и здесь, и в других боях всматривались в лица погибших русских. А вдруг подымется снова русский.
Геройством дружинников Евпатия Коловрата был поражен и сам хан Батый. Из всех русских воинов тогда осталось в живых всего несколько человек.
Хан Батый приказал их помиловать.
И опять тот с фантазией:
– Милуй, не милуй, все равно оживет урус!
Княгиня Евпраксия и княжич Иван
Было это перед началом боев за Рязань.
Прослышал хан Батый, что у сына рязанского князя Юрия Игоревича Федора Юрьевича жена красавица.
Звали ее Евпраксия.
Хочется хану Батыю на русскую красавицу глянуть.
Сложилось так, что встретились вдруг молодой князь Федор Юрьевич с ханом Батыем. Еще до начала штурма Рязани послал отец-князь князя-сына к хану Батыю с предложением мира.
– Говорят, жена у тебя красавица, – обратился хан Батый к молодому князю.
Засмущался Федор, пожал плечами.
– Красавица, красавица, – повторил Батый. И тут же: – Привези! Покажи!
Смутился Федор еще больше. Княгиня Евпраксия была совсем молодой и верно – очень красивой. Рязанские парни специально бегали посмотреть на юную княгиню. Княжеские дружинники Евпраксией любовались. Бородатые деды и те:
– Не помним такой красавицы.
Даже рязанские женщины в один голос:
– Небывалой она красоты.
Вот и хану Батыю его приближенные прожужжали уши:
– Красавица. Красавица.
Посмотрел вновь на Федора хан Батый:
– Покажи!
Вовсе смутился Федор. Очень любил он свою Евпраксию. Боялся ее потерять. У княгини только что родился маленький сын княжич Иван. К тому же существовало в то время на Руси такое поверье: нельзя показывать своих жен мужчинам чужой, не христианской веры. Монголо-татары были язычниками.
Отказался молодой князь Федор показать хану Батыю свою жену. Побагровел, покраснел, позеленел хан Батый:
– Ах, так!
Разгневался хан Батый, приказал умертвить князя Федора Юрьевича.
Дошла страшная весть о смерти мужа до молодой княгини. Прижала она к груди младенца крошечного Ивана:
– Ироды!
Билась долго неутешная вдова в слезах и крике. Не выдержала Евпраксия разлуки с любимым мужем. Не хотела, чтобы маленький княжич врагам достался. Поднялась она на высокую башню княжеского терема. Взяла в руки сына и бросилась вниз.
Погибли Евпраксия и княжич Иван.
Похоронили люди князя Федора Юрьевича, княгиню Евпраксию и их сына Ивана в родной земле на высоком месте. На могилах поставили большие каменные кресты.
Далеко видны кресты и могилы. Пеший пройдет – перекрестится. Конный проедет – задержится. Туча проплывет по небу – слезы прольет на землю.
Кушак
Банту и Танту два ханских воина.
Приземист, коренаст, широкогруд Банту.
Еще приземистее, еще коренастее, еще более широкогруд Танту.