Лечение музыкой
Шрифт:
на жизнь. Однако, разумеется, мужчине в моем положении не пристало
опускаться так низко, становясь профессионалом. Страйга (обрывая игру). Удивительно тактично, нечего сказать. А что вы
играете, разрешите спросить? Реджиналд. О, всякую самую лучшую музыку. Страйга. Например? Реджиналд. Желал бы я, чтоб вы принадлежали мне. Страйга (вскакивая в гневе). Ах гаденыш! Да как вы смеете! Реджиналд. Вы не поняли: это название одной песенки. Давайте я вам сыграю
ее. (Садится к роялю.) Вы, кажется,
фисгармонии. Могу поверить чему угодно. Реджиналд. Ага! (Играет.) Вам нравится? Страйга. Что это? Это, по-вашему, музыка? Реджиналд. Ах вы моя прелестная куколка! Страйга. Получите. (Наносит ему такой удар, что он тыкается носом в
клавиши.) "Прелестная куколка", не угодно ли! Реджиналд. Вот те на! Постойте, ведь это тоже название песенки. Вам
совершенно незнакома самая лучшая музыка. А вы не знаете "Рум-Тум-Тидл"
и "Рэгтайм" в исполнении оркестра Александера и еще "В сад любви уведи
меня снова" и "Наша Мэри так мила"? Страйга. Молодой человек, я даже не слыхивала о такой дряни. А сейчас я
займусь вашим музыкальным образованием и развитием. Я буду играть вам
Шопена, и Брамса, и Баха, и Шумана, и... Реджиналд (испуганно). Вы имеете в виду классическую музыку? Страйга. Именно.
Он одним прыжком бросается к центральным дверям.
(С отвращением.) Нахал! (Снова садится к роялю.) Реджиналд (врываясь обратно). Я забыл о тех людях на лестнице - целые толпы!
О, что же мне делать? Ах, нет, нет, не играйте классической музыки!
Обещайте, что не будете играть! Пожалуйста!
Страйга смотрит на него загадочно и тихо наигрывает
вальс "Песни любви".
А знаете, это довольно мило! Страйга. Нравится? Реджиналд. Ужасно. И, вы знаете, я в самом деле желал бы, чтоб вы
принадлежали мне.
Страйга внезапно начинает играть бурный этюд Шопена; он
корчится в судорогах.
О, перестаньте! Пощадите! Спасите! Пожалуйста! Пожалуйста! Страйга (останавливается, задерживая руки над клавишами, и готовится вновь
наброситься на струны). Вы посмеете повторить эти слова еще хоть раз? Реджиналд. Никогда в жизни. Простите меня. Страйга (с удовлетворением). Ну то-то же. (Опускает руки на колени.) Реджиналд (вытирая пот со лба). Ох, это было что-то ужасно классическое. Страйга. Вам надо научиться брать себя в руки, мой юный друг. Кроме того, я
не могу принимать гонорар в двести пятьдесят гиней за то, что буду
играть какой-то успокоительный сироп. Теперь приготовьтесь к худшему. Я
намерена сделать из вас мужчину. Реджиналд. Как? Страйга. Полонезом Шопена ля бемоль. Ну вот, вообразите, что вы идете в бой.
Реджиналд убегает, как раньше.
Баба! Реджиналд (возвращаясь, как раньше). Толпа там гуще
мной! Страйга. Подите сюда. Не надо воображать, будто вы идете в бой. Вообразите,
что вы только что вернулись с поля боя и подвигами дивной храбрости
спасли свою отчизну и что сейчас вы будете танцевать с прекрасными
женщинами, которые гордятся вами. Можете вы вообразить себе все это? Реджиналд. Р-р-разумеется. Я так всегда и воображаю себя. Страйга. Отлично. Теперь слушайте. (Играет первую часть полонеза.)
Реджиналд сначала содрогается, но постепенно
подбодряется, выпрямляется, принимает важный вид и
выступает, откинув голову и похлопывая себя по груди.
Этак лучше. Совсем герой! (Проиграв трудный пассаж.) Тут приходится
постараться, деточка. (Переходя к аккордам, предваряющим начало средней
части.) Ну-ка, ну-ка! Реджиналд (не выдержав). О, это слишком чудесно! Дайте мне поиграть, не то
мне не совладать с собой. Страйга. Можете вы сыграть вот это? Только это. (Играет пассаж октавами в
басу.) Реджиналд. Только ридл-тидл, ридл-тидл, ридл-тидл, ридл-тидл? Только это? Страйга. Сначала очень тихо, как тикают часы. Потом все громче и громче,
словно вы чувствуете, как переполняется моя душа. Реджиналд. Понимаю. Возьмите еще раз эти аккорды, чтобы мне настроиться.
Она повторяет аккорды, он играет октавные пассажи; и они
дуэтом играют среднюю часть.
(При повторении вскрикивает.) Еще! Еще! Страйга. Это и полагается сыграть еще раз. Вот так.
Повторяют. Когда часть подходит к концу, она сталкивает
его со скамейки на пол и продолжает полонез уже одна.
Реджиналд. Вы необыкновенная женщина. Я должен сделать одно признание,
раскрыть некий секрет. Ваша игра исторгает его из меня. О, послушайте,
Страйга.
Она берет ужасающе фальшивый аккорд.
Я хотел сказать: мисс Тэндридж... Страйга. Так лучше. Но я предпочла бы - "необыкновенная женщина". Реджиналд. А вы и есть необыкновенная женщина, вот что, Прелестнейшая,
ничего, если я приму чуть-чуть валерьянки? Я в таком волнении.
(Отхлебывает из стакана., А-а-ах! Теперь, по-моему, я в состоянии
говорить. Слушайте же, божество мое. Я так несчастлив. Мне
отвратительна моя теперешняя жизнь. Я ненавижу парламент Я вовсе не
гожусь для общественной деятельности. А моя судьба - жить дома с пятью
жестокими, грубыми сестрами, которых только и интересует что альпинизм,
да мертвые петли над аэродромом, да устройство делегаций, да драки с
полицейскими. И знаете, как они называют меня? Страйга (тихонько наигрывая). Как же они называют вас, милый? Реджиналд. Они называют меня "прилипала". Ну что ж. признаюсь, я и есть