Лед и пламень
Шрифт:
Финские судостроители показали нам фильм «Ермак» — о первом судне серии строящихся для нас ледоколов. Много времени я пробыл непосредственно на верфях обоих предприятий и не могу не отметить: организация труда и мастерство рабочих заслуживают похвалы.
Теперь ОМЭР заказывает специальные суда в нескольких странах одновременно. И в этом ярко видны те перемены, которые произошли в нашей морской науке за последние четверть века. А всего в Академии наук я проработал 29 лет — больше трети своей жизни, занимаясь вопросами развития морской советской науки и экспедиционного флота.
От Арктики до Антарктики работают советские экспедиции; изучают толщу океанских и морских вод, жизнь на разных глубинах, дно морей и океанов, атмосферу над ними, космическое пространство. В последнее время все чаще слышатся слова: «Будущее человечества связано с океаном». Эта истина теперь уже не требует доказательств. Две трети земного шара покрыты водой, и естественно, что быстро растущее население планеты все больше будет нуждаться в пищевых, минеральных и энергетических ресурсах Мирового океана, развитии водных путей сообщений.
Сейчас мы работаем над созданием новых серий кораблей науки. Первенец одной из них — научно-исследовательское судно «Профессор Богоров», которое я окрестил в Финляндии, — мы передали недавно учёным Дальневосточного научного центра АН СССР, а второе подобное судно — «Профессор Водяницкий» — морским биологам Украины. Хабаровские и сретенские судостроители построили по заказу ОМЭРа и строят нам ещё малотоннажные суда. Ведутся работы над проектом новой серии океанских кораблей науки, которые нам будут строить судостроители Польской Народной Республики.
Идут дни, идёт и работа в ОМЭРе, и общественная в Географическом обществе. Есть ещё и третья, которую трудно определить, какая она. Вроде бы личная, а вместе с тем и общественная. Больше десяти лет я был членом ревизионной комиссии ЦК партии, депутатом сначала Верховного, потом Московского Советов. Я давно уже не депутат, но письма все находят меня, даже если посланы в Москву без указания адреса. А раз так, значит, я обязан реагировать на них. И приходится хлопотать. Один молодой человек просит помочь ему устроиться работать на полярную станцию. Другой, пенсионер, спрашивает, как ему добыть справку, что он работал в Главсевморпути, если организации этой давно не существует. Пятый — сын погибшего подводника — требует, чтобы я определил его сына, внука бывшего воина, служить непременно на подлодку… Многообразны человеческие заботы. Но я рад, что и сейчас ещё могу кому-то принести пользу. Когда-то, до войны ещё, я мимоходом пожаловался Емельяну Ярославскому, что одолели меня депутатские дела, вздохнуть некогда. А он ответил:
— Надо на каждого смотреть так, как будто это ваш первый посетитель.
Слова эти я запомнил, стараюсь относиться к письмам и посетителям так, словно каждая просьба, каждый человек первые. Только с годами все трудней. Но ведь сказал же кто-то, что самое главное — это то, что мы успеем сделать для людей. Я бы только добавил к этим словам: главное — это и сами люди, с которыми и для которых мы живём. Мне повезло, я встретил в жизни очень много хороших людей, они много помогали мне.
Сегодня наш образ жизни содержит в себе и устремлённость в будущее, и атмосферу доброты и внимательности к людям и требовательности к самому себе.
Легко проложить на карте маршруты, по которым ты ходил в течение своей жизни, отметить пункты, в которых бывал. Но если бы существовала карта времени, то вся наша жизнь была бы отмечена на ней нашими делами и встречами с людьми. Пока я жив, буду счастлив новыми координатами на карте времени, которую попытался представить себе, — встречами с нашими советскими замечательными людьми.