Лёд твоих глаз
Шрифт:
Вечером мы с Элиджи отправились в столовую на ужин. Как мне передала соседка, уже ставшая подругой, сегодня нас ждали ароматный мясной пирог, тушеные овощи под пряным соусом и мягкий сырный десерт. От такого праздника живота я не могла отказаться, поэтому мы пришли в столовую в числе первых.
Заняв памятное место у окна, мы с наслаждением приступили к трапезе.
И даже почти успели насытиться, когда нас весьма грубо прервало появление разъяренного дракона. Уф!
— Где эта драгхлова девка?! — ревел на весь зал Фартэрион Аригурийский, сверля лернантов
— Ты! — найдя меня, взревел Фар. В одно мгновение он очутился у нашего стола, а в большом, стремительно заполняющимся лернантами, зале столовой воцарилась гнетущая тишина. Где-то звякнули столовые приборы и раздалось неистовое шиканье.
Тяжело сглотнув, мысленно попрощалась с ужином и медленно выпрямила спину.
— Я.
Фар пыхтел, словно разъяренный кольцерогий буйвол*. Только что пар из раздувавшихся ноздрей не шел. А я постепенно находила в себе остатки самообладания и гордости, выпрямляя вслед за спиной и шею, а после — упрямо глядя в разившие холодом глаза дракона.
— Как ты посмела?! — внезапно очень тихо и обманчиво спокойно спросил Фар, не сводя с меня голубых глаз.
— Прости, ничего личного, — пожала плечами. Не знаю, сколько потребовалось дракону самообладания, но он лишь сжал челюсти так, что я услышала скрип его зубов, и вздернул подбородок.
— Ты пожалеешь, малявка. Можешь начинать собирать свои вещи!
Эффектным движением развернувшись ко мне спиной, он зашагал к выходу. И никто не смел встать у дракона на пути: лернанты спешно расступались, строя живой коридор для своего лидера.
Тишина давила. Но едва Фартэрион скрылся в дверях, как она взорвалась мельчайшими осколками, тут же оглушив тысячью одновременно загалтевших голосов. Все смотрели на меня, и в глазах лернантов я видела сочувствие, презрение и жалость.
Да уж… Кто там давно не влипал в неприятности?
— Ох, Кэсси, что же ты натворила, — покачала головой Элиджи, сочувственно глядя на меня.
— Чего уже горевать о содеянном, — храбрилась я, пытаясь выдержать давление нескольких сотен лернантов, продолжавших следить за каждым моим движением. Но преступное желание плюнуть на все и сбежать стремительно росло.
— Хочешь, я возьму остатки еды и попрошу тетю отправить их нам в комнату? — спросила Элли, вызвав у меня острый приступ признательности. Поборов рвущиеся наружу слезы, я лишь кивнула и, подхватив сумку, встала.
Под перекрестными взглядами я шла к выходу из столовой, мечтая только об одном — поскорее оказаться в своей комнате. Желательно — в полном одиночестве.
Уже выйдя под сумеречное небо я на миг остановилась, кинув взгляд вверх. Первые звезды начали осторожно показывать свои лучики, а у самых шпилей острых башенок основного корпуса притаилась пока еще бледная луна. Вздохнув, я уже собиралась отвести взгляд, но заметила в одном из верхних окон темный силуэт, подсвеченный желтым светом лампы.
Кажется, где-то там был кабинет Ректора, но утверждать наверняка я не могла — все же пока не настолько идеально выучила новую Академию.
Темный силуэт не шевелился, и отчего-то мне казалось, что он смотрит именно на меня. Неприятное ощущение мурашками пробежало вдоль спины, заставив передернуть плечами. Хватит прогулок, пора спать.
Как говорила тетушка Лорри, утро вечера мудренее. Толку себя жалеть и гадать, во что выльется вспышка гнева Фара. Возможно, это была моя последняя ночь в стенах Академии.
— Ты рано, — вместо приветствия сообщил кучин, встречая меня в темной комнате. Я махнула рукой, включая магическое освещение. Рими сидел на моей кровати и сладко потягивался. Очевидно, пушистый беззастенчиво спал все это время.
— Так получилось, — неопределенно брякнула я и без сил рухнула на постель. Кучин еле успел спрыгнуть на пол в последний момент.
— Ты смерти моей хочешь?
— Рими, мне сейчас не до тебя, вот честно! — ответила, переворачиваясь на живот и зарываясь лицом в подушку. Вот только налипшая черная шерсть залезла мне в нос и рот, обрубив на корню желание спрятаться в мягкой подушке.
— Тьфу, Рими! — отплевываясь, поднялась на локтях. — Ты что, линяешь?
— Это все нервы, — ответил кучин. — Нервы и голодание.
Я поняла, что предаться отчаянию мне не дадут, и встала с кровати. Пришлось вспомнить простенькое бытовое заклинание, чтобы очистить покрывало и подушки от шерсти питомца. Новый вопрос Рими о том, где его законный ужин, прервало возвращение соседки. К счастью, желанная пища была у нее в руках: Рими сразу узнал свое именное ведерко. Бодро затрусив к Элли, он гомко заурчал.
— Предатель! — недовольно отметила я, глядя как кучин ластится к соседке.
— Кто меня кормит, тот и получает благодарность, — ответил мохнатый представитель мужского пола.
— Мужчины… все вы одинаковы, — вздохнула я, снова укладываясь на свою уже очищенную от следов пребывания кучина кровать.
___________________
Кольцерогий буйвол* — мощное копытное животное, славящееся своим непокорным нравом.
Глава 25. Коварный план дракона
Спалось мне плохо. Снова мучили кошмары, один другого мрачнее. Когда я проснулась от собственного крика, то обнаружила, что за окном все еще царила глубокая ночь, соседка спокойно посапывала молодецким сном (мне даже стало завидно — я просыпаюсь от любого шума), а Рими сидел рядом с моей подушкой и внимательно смотрел мне в лицо.
— И часто у тебя такое? — спросил кучин, задумчиво щуря глаза.
— В последнее время случается, — мрачно ответила, вытирая со лба холодный пот. — Я тебя разбудила?
— Какая сообразительная, — съязвил Рими, но не стал развивать свою мысль. Вместо этого он подошел ближе и положил свою лапу на мой лоб. Закрыл глаза, словно погружаясь внутрь себя.
— Эй, — начала было возмущаться, но кучин покачал головой, не отнимая пушистой лапы от моей кожи. Я сдалась и прикрыла глаза — все равно еще не до конца отошла от дурного сна.