Лед. Рвущая грани
Шрифт:
– Я ее забираю, – Айсайар не любил, когда кто-нибудь указывал ему, что делать, и сейчас не собирался менять наскоро принятое решение.
Он взглянул на Дьяра, тот в ответ бросил ему трость, которую Айсар не совсем ловко, но сумел поймать. Как всегда, Рыжебородый ее не забыл, в отличие от хозяина.
– Что за прихоть?! – взвизгнула Валаринда, и ее маска железной леди на мгновение слетела, открывая под ней нервную, неуверенную женщину. – Ее нужно убить, пока она не совершила непоправимое!
– Тогда может и меня? – недобро усмехнулся Айсар.
Седоволосый знал точно – его не убьют. И не потому, что директриса прижимается к нему по ночам, а потому, что сил не хватит лишить жизней их с Эрдьяром. Ни у Валаринды,
Валаринда уже открыла рот для очередного жесткого ответа, но Айсар грубо прервал ее:
– Тема закрыта, девчонка теперь под моей защитой. Я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?
Валаринда повержено молчала. Конечно, она понимала, что сейчас под угрозой стоит вообще все существование Школы Жизни и Смерти. Айсар вполне мог из-за своей прихоти если не разрушить замок, то уж точно перестать приводить ей таких желанных учеников, которых она продавала потом за баснословные деньги в различные миры, как первоклассных специалистов. Эндор и Эсма старались слиться с лесом, понимая, что сейчас решается что-то более важное, чем жизнь иномирной девчонки.
Эрдьяр воспринял слова седоволосого как сигнал к действию. Он невозмутимо проследовал мимо директрисы, подошел к другу, подхватил рвущую грани одной рукой, как куклу, а второй дотронулся до плеча Айсайара.
Седовласый смерил черноволосую женщину дерзким взглядом. В своем роскошном платье она так нелепо выглядела на краю густого леса… Колоритная троица тут же исчезла в переходе, оставляя разъяренную директрису и парочку восторженных подростков осмыслять произошедшее.
Девушка спала крепко и беззаботно, по-детски трогательно подложив под щеку сложенные руки. Эсма быстро залечила раны Дарьи, отмыла от пятен и грязи ее одежду, оставив пробудившуюся в майке и шортах. В Школе Жизни и Смерти не принято было стесняться своего тела, но голые ноги девушки беспокоили седоволосого, который, сидя рядом, пытался, наконец, завершить полировку трости. Он не мог сосредоточиться, пальцы то и дело пропускали зазубрины, а голова была забита непонятно чем. В итоге он не выдержал и, не обращая внимания на хмыкающего Рыжебородого, отправился в левое крыло на поиски одежды для девчонки. Айсар сам выбрал своей теперь уже коллеге новую одежду у смотрительницы замка, имя которой за столько лет он так и не удосужился запомнить. Сапоги из мягкой кожи раздобыл у Лиама – парень был родом из Холорона, и после его поступления в Школу Жизни и Смерти у его семьи сапожников дела заметно пошли в гору, а у студентов и преподавателей появилась хорошая обувь по приемлемым ценам. Еще немного бесцельно побродив по замку, Айсайар вернулся в Общую комнату. Дарья все так же спала, теперь укрытая новеньким пледом. Да, так-то лучше.
Чистые штаны, свитер и куртка заняли место на кресле рядом со спящей, сапоги полетели под него. Айсар сел рядом с Дарьей, снова поднялся, прошелся по комнате взад-вперед, стуча тростью так, будто старался ее разбудить. Подошел к камину, провел пальцами по корешкам книг, словно выбирая, что бы прочесть, но на самом деле не он видел ни одной буквы. Подумать только! Еще одна рвущая грани! Он уж думал, что никогда не встретит никого с таким же даром, как у него самого.
– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил Эрдьяр, аккуратно касаясь кончиками ножниц своей роскошной рыжей бороды.
Седовласый был уверен, что друг просто пытается его разговорить, подтолкнуть к тому, чтобы сам Айсар выложил на стол все свои волнения. Но нет, ему об этом говорить не хотелось. Лучше еще пару раз перевернуть песочные часы. И интересно, сколько книг, сложенных стопкой, можно положить эти часы, прежде чем стекло в них треснет, и они рассыплют свой песок по всей округе?
– А что я могу об этом думать? – первая книга, вторая…
– Я не знаю, что ты можешь думать, –
– Я думаю, что нам не стоит пока об этом думать, – четвертая, пятая…
– Тебе не кажется, что события приобретают интересный поворот? – осведомился Дьяр, оборачиваясь к седовласому.
Айсар рассказывал другу о своем странном посещении Леса, о знакомстве с Эйехом и о путаных предупреждениях. Эрдьяр тогда предпочел никак не комментировать эту историю, а лишь задумчиво чесал бороду. А теперь он, видишь ли, решил об этом поговорить. Ну, да и не только об этом.
– Дьяр, мне ничего не кажется, кроме того, что мы нашли человека с таким же даром, что и у меня, – седьмая, восьмая… – Ну и что? Случайность.
– Не запутайся в случайностях, – хмыкнул Эрдьяр.
– Спасибо за совет, дружище, – девятая… Хрясь!
Седоволосый пожал плечами, рассматривая тонкую струйку песка, высыпающуюся на пол. Так и знал, что стекло в этих часах совсем не прочное.
Он отошел от камина и снова опустился на диван, немного сдвинув в сторону ноги спящей девушки. Несмотря на показное спокойствие, Айсайар напряженно думал. И думал настолько усиленно, что ему казалось, даже в соседнем крыле слышат шорох шестеренок, крутящихся в его мозгу. Седовласый пытался понять, что вокруг него происходит. Он всем своим существом чувствовал, как сплетаются вокруг него нити Внешней Силы, и как впиваются в кожу нанизанные на них события. Все, что Айсар сейчас понимал, так это то, что девчонка с каштановыми волосами играет явно не последнюю роль во всем, что сейчас происходит или собирается произойти. Его редко одолевали предчувствия, если не брать в расчет ощущения при появлении нового пробуждающегося, но то, что происходило с ним сейчас, не иначе, как предчувствиями не назовешь.
Айсайар посмотрел на Дарью. Теперь она перевернулась на спину и вцепилась тонкими пальчиками в край пледа так, что побелели костяшки. Умиротворенное выражение слетело с ее лица, будто бы его и не было – ей снилось что-то плохое. Не страшное, просто неприятное.
«Как же так вышло, девочка, что за столько лет ты единственная рвущая грани? Почему сейчас?»
Айсару казалось, что в этих вопросах есть что-то важное и что Дарья бы смогла ответить на них. Может быть, она не знает ничего конкретного, но должна же она чувствовать, что с нитями что-то не так? Хотя бы где-то глубоко, на уровне подсознания?
Седовласый в последний раз взглянул на спящую девушку и решился. Он отложил трость, соскользнул с дивана на пол, присел перед ней на колени и попытался взять ее за руку. Это оказалось не так-то просто, Дарья вцепилась в жесткую ткань так, будто бы от этого зависела ее жизнь. Айсайар осторожно разогнул холодные пальцы и переплел их со своими.
– Ты уверен? – спросил Дьяр, сощурив глаза.
Друг всегда так ставил вопрос, когда не одобрял решений седоволосого. Если он поддерживал его идеи, вопросов не звучало вовсе.
– Я хочу посмотреть, кто она на самом деле, – пробормотал Айсар.
– Человек, – совершенно серьезно ответил Эрдьяр. – А у тебя есть сомнения?
– Не то, чтобы… И еще я хочу знать, как она пробудила во мне силу.
Он уже увидел нужную нить и с ее помощью начал проникать в ее замутненные сном мысли. Сначала только немного дотронулся до погашенного сновидениями сознания. Ему показалось, что оно похоже на клубящийся туман – теплый и мягкий. Но, хоть этот туман манил и притягивал своим уютом, ему не сюда. Седоволосый потянулся за тоненькой, отливающей золотом нитью, и нырнул еще глубже. В подсознание. На этот уровень попасть было гораздо тяжелее – его граница по ощущениям напоминала полосу ураганного ветра, через который пройти почти невозможно. Подсознание продолжало сопротивляться, но Айсар чуть сильнее дернул за нить и выпал на сочную темно-зеленую траву.