Лед
Шрифт:
Как же меня плющит! Стоит прикрыть глаза – и словно покачиваешься на волнах или куда-то летишь. Пик: относительная ясность рассудка и свобода выбора. Еще немного выпить – сорвешься вниз, остановиться – потихоньку начнет отпускать. Редкое состояние, водкой себя до него довести очень сложно. Обычно слишком резко пьянеешь: или недобор, или уже ничего не помнишь. С пивом это проще. Литра четыре-пять, главное, не переборщить с закусками.
– Эй, просыпайся! Твое погоняло – Лед? – От медитации меня оторвал подошедший к столу широкоплечий парень. Я его раньше здесь не видел, но почему-то решил, что он сидел за два стола от нас в компании пяти или шести человек. Сейчас за тем столиком осталось
– Ну, и?.. – Совпадение, что он решил подвалить, когда за столом больше никого? Стараясь двигаться незаметно, я немного распрямился и принял более устойчивое положение.
– У тебя, говорят, нож блатной появился – дай посмотреть.
– С чего бы? – ухмыльнулся я. Он что, другого повода занозиться не нашел? Чужое оружие даже у знакомого просить – на грубость нарываться. Интересно, какая зараза насчет ножа растрепаться успела? Вроде нигде особо не светил.
– Какие проблемы, я не понял? Или ломы? Я, типа, коллекционер, ножами с детства увлекаюсь. Понравится – хорошую цену дам. – Парень улыбнулся, оскалив желтые зубы, и позвенел кошелем, свисавшим с пояса. – Тебе кто хошь скажет: Коля Медный из-за денег не жмется.
– Не продается, – дал понять я, что разговор окончен. Если не на всю голову отмороженный, уйдет по-хорошему. Кличка его мне ни о чем не говорила, наверняка сам только что придумал. Хотя нет, коротко стриженные волосы рыжеватые. Может, и не брешет. Правда, ему больше подошло бы – Ржавый.
– Тебя спрашивают – продается он или нет? По-хорошему же просил посмотреть! – Парень уперся левой рукой в стол и, перегнувшись через столешницу, ухватил меня за шею. В лицо ударил запах перегара. – Живо нож на стол положил!
Зря он так. Нож интересует? Лови! Правой ладонью я ударил под локоть упиравшейся в стол руки, левой рванул за ворот рубахи вниз. Лицо «коллекционера» с хрустом врезалось в деревянную столешницу. Шов не выдержал, воротник остался у меня в руке, а парень сполз на пол. Прыжок через стол смел стоящую на нем посуду. Ботинок угодил стоявшему на четвереньках Ржавому под ребра и, отшвырнув в сторону, перевернул на спину. Меня качнуло назад, я спиной врезался в стол, оттолкнулся от него и ударил подхваченной вилкой, метя в висок. Мягкий металл смялся, не причинив особого вреда. Рыжий откатился вбок, но когда попытался встать, ноги подкосились, и он рухнул на колени. Отбросив искореженную вилку в сторону, я схватился за нож. Лезвие уже начало выдвигаться из ножен, когда кто-то сжал мое запястье.
– Хватит!
Выкручивая запястье, я развернулся. Передо мной стоял Крис. Приплыли.
– Выметывайся отсюда! И чтоб я тебя больше здесь не видел. – Крис был очень зол. Он снял очки с непроницаемо черными стеклами и уставился на меня своими синими глазами. Гипнотизирующий взгляд удава действовал на нервы. Я быстро огляделся. Чуть сбоку крутил в руках короткую дубовую дубинку Артур. Помощника Криса, наряженного в черный камзол с серебряным шитьем и кружевами, воспринимать всерьез было непросто, но залитая свинцом дубинка могла быстро и весьма болезненно исправить это в корне неверное впечатление. Наверняка еще кто-то и за спиной у меня стоит.
– Ладно, ладно. Ухожу уже. – Я постарался успокоить дыхание. С Крисом лучше не ссориться, может, через пару недель отойдет. Внезапно раздался мат, и послышались звуки опрокидываемых стульев – приятели рыжего повскакивали со своих мест. Надо им мозги вправить.
Я глубоко вздохнул и рявкнул:
– Кто там вякает? Ну-ка живо заткнулись!
Как ни странно, послушались. Поставив стулья на место, они усадили Ржавого, из сломанного носа которого хлестала кровь, за стол и стали тихо о чем-то совещаться. Не рискнут они дернуться. Не только из-за вернувшихся Ворона, Гамлета и Дениса, но и из-за побросавших кии и выстроившихся перед бильярдным столом пьяных патрульных. Стоявший ближе всех Макс даже слегка приподнял тяжелый деревянный табурет. В Патруле один за всех и далее по тексту. Дернутся – затопчут. Даже накачанные вышибалы «Берлоги» помочь не успеют.
– Все разборки на улице. – Крис посмотрел на Дениса, который начал натягивать полушубок. – А ты куда собрался? К вам претензий нет.
– Мы уж как-нибудь все вместе. – Денис выложил на стол золотую чешуйку. Усмехнулся, когда я выложил еще одну. – Сдачи не надо.
– Черт с вами, – вздохнул Крис, – оставайтесь все. Но учти, Лед: это – последний раз.
– Не, мы пойдем. К Тимуру в баню. Я правильно говорю? – Гамлет дождался наших утвердительных кивков и подошел к Ржавому. – Претензии есть?
– Слушай, Датчанин, какие могут быть претензии? Нет претензий. – Рыжий все еще пытался остановить кровь.
– А у тебя, Лед?
– Нет.
– Вот и замечательно. Одевайтесь и пошли отсюда. Когда мы поднимались по лестнице, Гамлет придержал меня за рукав и тихонько произнес:
– Запомни, Лед, ты сам сказал, что у тебя претензий нет.
– Да все понятно, маленький, что ли? Повод другой не найду?
Очнулся я от холода. От струи падавшей на шею ледяной воды все тело закоченело, кости уже ломило. Где это я? Упершись руками в стены, мне удалось подняться и осмотреть помещение, освещаемое тусклым светом электрической лампочки. С краном онемевшие руки справились с трудом, но в конце концов мне удалось перекрыть холодную воду. Что за дурацкая привычка засыпать в душе? Хорошо хоть опустел бак с горячей водой, и я просто замерз. Если бы перекрыли холодную воду, запросто мог обвариться.
Пошатываясь, я вышел из душевой кабинки и немедленно плюхнулся в деревянную бадью, стоящую посреди небольшой комнатки. Уже порядком остывшая вода на мгновение показалась кипятком. Уфф, кайф! Значит, до бани мы все-таки дошли. Это радует, после выхода из «Берлоги» в памяти зияла черная дыра. Алкоголь продолжал туманить мозги, но уж заведение Тимура ни с каким другим не спутать.
Где вещи? Рука метнулась к шее. Так, серебряный крестик и овальный медальон отводящего пули амулета на шее. Скомканная одежда валялась на тянущейся вдоль всей стены скамье. Едва не поскользнувшись на влажной плитке, я прошлепал к лавке и начал рыться в вещах. Одежда вся, ботинки оба. Замечательно. Денег нет. Вполне объяснимо: чешуйку в «Берлоге» оставил, здесь тоже заплатить надо было. Пара метательных ножей на месте, а тесака нет. Я бросил на пол пояс с пустыми ножнами и задумался. Где нож? Что-то вроде наития привело меня к бадье. Опущенная в воду рука через какое-то время нашарила в мыльной воде клинок. Как ни странно, рукоять не нагрелась, была холодной и сухой. Вода с едва заметной дымкой испарялась с лезвия. Крыша едет, однако! Как только не обрезался?! Тесак отправился в ножны, а я со спокойной душой залез в теплую воду.
Открылась дверь, в нее проскользнул замотанный в простыню Гамлет и подошел к парилке.
– Очухался? – Он взялся за деревянную ручку, но открывать не спешил.
– Угу. – Я опустил голову под воду и сразу вынырнул, – только башка болит и сушняк.
– Болит – это хорошо, болит – это значит, что она еще на месте. Ты вот что скажи: у тебя все гуси с чердака улетели или хоть один еще остался? – Не дожидаясь моего ответа, он сплюнул и продолжил, загибая пальцы: – Цеховиков шуганул, на Зуба наехал, Ржавому нос сломал, с Крисом поцапался. Не слишком много для одного дня?