Лед
Шрифт:
– Как скажете. – Я развязал ушанку, но фуфайку снимать не стал: не жарко.
– Чего, Лед, не раздеваешься? – Макс положил полушубок на стул за соседним столом и остался в линялой мастерке. Парни тоже уже скинули верхнюю одежду. Ворон поправлял забившуюся под джемпер рубаху, а под лыжным костюмом Ветрицкого оказалась короткая спортивная куртка.
– Знобит меня что-то. – Я уселся за стол лицом к входу и положил штуцер себе на колени. Странная все-таки штука привычка. В Форте мне наплевать, как сидеть, а
– Ща выпьем, согреешься, – азартно потер руки Макс. Выпьем, ага. Раскатал губу. Нет, конечно, для сугреву это дело просто необходимо. Но только по чуть-чуть. Не больше двухсот граммов на брата и то, если местная бормотуха приличной окажется. Я хмыкнул, но портить настроение никому не стал. Пусть порадуются пока. Пойти, что ли, к очагу погреться? Или попробовать стол туда перетащить?
– Что получается, рейнджеры кого-то ищут? Фотографии, облавы… – Ворон задел рукавом и опрокинул солонку. К его облегчению, она оказалась пустой. – Фу ты, ну ты…
– Поаккуратней. – Я поправил перекосившуюся пирамидку салфеток. Надо же, бумажные салфетки. Уже и забыл, когда последний раз их видел. – Может, и ищут.
– Интересно, кого?
– Все, я договорился. – Жан вернулся к столу. – Сейчас принесут.
– Че на обед? – сразу же забыл о собственном вопросе Ворон.
– Гороховый суп, жареные караси и макароны. – Старик скорчил гримасу. – Хозяин предлагал пюре из снежных ягод и отбивную из северного свина, но я отказался.
– И правильно.
– А компот? – подмигнул Макс.
– Вот, – выставил на стол из карманов плаща две поллитровки горилки колдун.
– Само то. – Макс внимательно осмотрел этикетку и скрутил пробку.
– Обожди, – остановил я его и забрал бутылку.
– Чего?
– Того. Стаканов нет – это раз. Сначала поедим – это два.
– А как аперитив, для аппетита? – предложил Николай. – Стаканы не проблема.
– На аппетит никто не жалуется, а на голодный желудок пить – окосеем махом, – не пошел я на уступку. А то так мы оба фляна еще до горячего приговорим.
– Да ну тебя. – Ветрицкий почесал щеку и с ужасом уставился на прилипший к пальцу длинный кусок отслоившейся кожи. – Это что?!
– Да не парься, – сразу просек, в чем дело Ворон, – обгорел просто.
– Обгорел?! Зимой?! – Николай подцепил край отошедшей кожи и отодрал лоскут размером с полщеки. – Не гони.
– Обычное дело, – подтвердил я. – Да не бойся ты. По первому разу все облазят.
– С ума сойти. – Коля ожесточенно тер щеки, пытаясь скомкать омертвевшую и легко отрывающуюся кожу. – А где очки лицо прикрывали, нормально все.
– Да это ерунда, – махнул рукой Макс, сам облазивший всего недели две назад. – Некоторые каждый месяц сгорают.
– Иди ты!
– Я серьезно. Сам наверняка видел красномордых. Это у них от солнца.
– Гадство!
– А то. Я, когда веки облазили, думал, сдохну. – Макс о чем-то задумался.
– Это не опасно? – Николай занялся заросшим длинной щетиной подбородком.
– Наплюй, главное, чтобы мутации не пошли, – нетерпеливо развернулся на стуле в сторону кухни Ворон.
– А могут? – судорожно сглотнул Ветрицкий.
– Запросто. Тогда одна дорога – в Черный квадрат.
– Куда?
– В гетто. Не бери в голову, туда только конченых уродов закрывают. Красная морда – это ерунда. – Мне припомнились мрачные, обнесенные колючей проволокой бараки гетто. Последнее пристанище для тех, кого Приграничье переварило и превратило в странных созданий, иногда лишь отдаленно напоминающих людей. И патрульным из-за возможных осложнений, а вовсе не из-за заботы о людях, давали отдохнуть в Форте времени не меньше, чем длился предыдущий рейд.
– Зачем закрывают?
– Для их безопасности в основном. – Я расстегнул воротник фуфайки. Уродов никто не любит. Особенно жители ближайших к Черному квадрату кварталов.
В зал вошел низенький хозяин, двумя руками удерживавший огромный, заставленный посудой поднос. Пристроив его на краю стола, он начал быстро выставлять на стол тарелки и стаканы. Закончив с этим, исчез на кухне и минуту спустя появился с супницей, из которой торчала ручка черпака. Интересно, у него прислуги вообще нет? Вон как лихо с тарелками управляется. Или помощники к вечеру подходят?
– Хозяин, это ж мандаринами пахнет? – потянул носом Макс.
– Ну, – простуженно прогундосил тот.
– Почем?
– Червонец.
– За пуд? – полезли на лоб глаза у Ветрицкого.
– За фунт.
– Сам ешь, – пододвинул к себе тарелку с супом Макс.
– Ваше дело, – пожал плечами хозяин и ушел на кухню.
Я разлил в стаканы граммов по пятьдесят горилки:
– За здоровье!
– Будем.
– Неплохо. – У Макса сразу же заблестели глаза.
– Да ну, отрава. Не умеют хохлы водку делать. Вот медовая з перцим – гарна штука. – Николая перекосило, и он отправил в рот полную ложку супа. – Запивона нет?
– Какой тебе еще, Лучник, запивон нужен? Суп ешь. – Макс взял бутылку и снова набулькал в стаканы. – Хорошо пошла.
– Между первой и второй… – поднял стакан Жан. Я выпил, взял небольшую ржаную лепешку и начал есть суп. Ворон правильно сказал, надо кушать, а то развезет. Сорокаградусную запивать себе дороже. Суп вкусный, разве что мяса могло быть побольше, а костей поменьше. Но это так, мелкие придирки.
– Теперь согрелся? – Макс уже выхлебал тарелку супа и ногтем лениво ковырялся в зубах.