Леди, берегитесь!
Шрифт:
Тея махнула рукой в сторону коридора.
– Может, проводить вас в бальный зал, сэр?
– Благодарю, но я смогу найти дорогу и без вашей помощи.
Она так и замерла с вытянутой рукой.
У него был прекрасный английский.
– Тогда оставляю вас.
Тея хотела было продолжить путь, но мужчина заступил ей дорогу.
Она резко остановилась в футе от него, во рту пересохло. Невозможно, чтобы здесь ей что-то угрожало: ведь в доме полно народу, можно кликнуть слуг.
Поразмыслив, она поняла,
Всю накопленную за восемь столетий аристократическую властность Тея вложила в одно слово, произнесенное с ледяной интонацией:
– Сэр?
Мужчина склонил голову.
– Мадам, к вашим услугам. В полной зависимости от того, конечно, в чем состоит ваше желание.
Незнакомец слегка протянул это слово, «желание», а ей вспомнилось, как он разглядывал ее.
– Единственное, что мне сейчас нужно, это чтобы вы пропустили меня.
– Я же сказал, от чего это зависит.
– Вы хам и невежа, сэр. Прочь с дороги!
– Нет.
Она пристально посмотрела на него, собираясь проложить себе дорогу силой, но от него исходила такая мощь, что он справится с ней одной рукой.
– Что же, тогда придется найти обходной путь.
Тея развернулась и сделала несколько шагов, но незнакомец схватил ее сзади за платье. Она застыла на месте, от гнева перехватило горло, и поэтому проговорила хрипло и едва слышно:
– Вы что себе позволяете? Да вы знаете, кто я такая?
– Леди Теодосия Дебенхейм, полагаю.
Он ее знает?
– Это какая-то неуместная шутка? – возмущенно осведомилась Тея.
– Нет.
– Тогда как это понимать?
– Мне нужно поговорить с вами.
Она пару раз глубоко вздохнула, пытаясь вернуть самообладание.
– Отойдите от меня.
Удивительно, но мужчина подчинился. Ей страшно хотелось броситься наутек, но он легко мог тут же схватить ее, поэтому она решила держаться с достоинством и, повернувшись к нему лицом, развернула веер, чтобы, обмахиваясь им, попытаться унять разошедшееся сердце.
При ближайшем рассмотрении она увидела, что лицо у него почти красивое, если не обращать внимания на холодную суровость, но заметила и изъяны: слегка искривленный нос, наверное, после удара в драке, и несколько мелких шрамов.
Этот человек был явно не только знаком с опасностью, но и нес ее в себе, а значит, как при встрече с диким зверем нельзя показывать свой страх.
– Я не знакома с вами, сэр, – заявила Тея. – Откуда же вам известно, кто я?
– Вы очень похожи со своим братом, а с ним мы учились в одной школе.
Страх понемногу отступил.
– Вы один из «балбесов»? – уточнила она.
Кое с кем из друзей Дариуса ей довелось познакомиться: это была группка молодых людей, которые сами называли себя «балбесами», – но вот так себя вести они вряд ли могли.
– Нет, – ответил он коротко, и она опять встревожилась.
– Кто бы вы ни были, ваш возраст не позволяет вести себя как школьник. Позвольте мне наконец пройти.
Мужчина высоко вздернул черные брови.
– А вам приходилось воевать со школьниками?
Тея с треском захлопнула веер.
– Прочь с дороги!
Он не сдвинулся с места.
– Меня хватятся, кто-нибудь непременно придет сюда за мной, и тогда вы получите то, чего заслуживаете.
– Это вряд ли.
Он что, улыбается? Коротко дернулся белый шрам в левом уголке его рта, а другой приподнял правую бровь. Он был по-настоящему опасен, и, несмотря на свое заявление, никакой уверенности она не чувствовала. Пройдет немало времени, прежде чем кто-то наведается в эту часть дома. Кричать тоже не имело смысла – вряд ли кто услышит.
Но страх показывать нельзя!
– Кто вы, сэр? И что вам от меня надо?
– Мое имя Горацио, и мне нужно с вами поговорить.
– Вы и так со мной говорите, хотя я не вижу в этом смысла.
– Зато как вздымается ваша грудь!
Тея взглянула вниз и, мысленно чертыхнувшись, подняла глаза на него.
– Говорите!
– Или замолчать навеки? Как кстати! Я к вам с предложением.
У Теи отвисла челюсть.
– Руки и сердца?
Темные брови опять приподнялись.
– А вы согласитесь?
– Конечно, нет! Все, достаточно. Позвольте же мне пройти, Горацио, или сильно пожалеете.
– Или сильно пожалеет ваш брат.
Эти слова подействовали на Тею как ледяной душ.
– Вы сказали, что были ему другом.
– Любой, кто учился вместе с Дари Дебенхеймом, должен был обожать его, да? Однако ему нужны друзья именно сейчас – покалеченному, разбитому, с опиумной зависимостью.
– Он не…
– И обвиняемому в трусости.
– Это презренная ложь! – Она прищурилась. – Эти сплетни – ваших рук дело? Если да, тогда вы самый жалкий червь из всех, что ползают по земле.
– Вы часто имеете дело с червями?
Тея могла бы ударить его веером, но произведение искусства от этого развалилось бы на куски и не дало никакого эффекта. Тут и молоток бы не помог.
Мужчина поднял руку, давая понять, что готов извиниться.
– Никакого отношения к слухам я не имею, но ситуация такова, что даже бал, который устроила ваша мать для высшего света, не сможет оградить вашего брата от порочащих слухов. Вам нужен заслуживающий доверия свидетель, который опровергнет всю эту историю, либо она будет преследовать Дари всю жизнь.